Мила, Ромка и Белка лениво плелись вдоль аллеи Тридцати Трех Богатырей, стараясь держаться в тени высоких дубов.
— Интересно, — задумчиво сощурилась Белка, — как будут выбирать лучших?
— Берти сказал, что выбор сделает какой-то камень, — ответил Ромка.
— Камень? — удивилась Белка.
— Ну, вообще-то, он сказал «каменюка», — с ухмылкой уточнил Ромка, обращаясь к Белке. — Тебе так понятнее?
— Хм, как камень может сделать такой важный выбор? — недоверчиво нахмурилась Белка.
— Да какая разница?! — возмутился Ромка. — Куда интереснее, что будет потом, когда лучшие будут избраны. Что им предстоит, любопытно.
— А ты что, у Берти об этом не спросил?
— Здрасьте-приехали, — фыркнул Ромка. — Ему-то откуда знать? На четвертом курсе от их группы лучшим избрали не его, а до восьмого Берти еще доучиться нужно, чтобы попытать счастья. Вот кто точно знает, так это наш куратор.
Мила, до этого слушавшая друзей вполуха, вся превратилась во внимание.
— Гарик, когда был на четвертом курсе, выиграл Соревнования Выпускников, оказался лучшим среди четверокурсников, — продолжал Ромка. — Серебряным Тотемом Факультета тогда стал грифон. Теперь Гарик обладатель Серебряного Грифона, и Золотой, наверняка, достанется ему же.
— Почему ты так думаешь? — сдержанно спросила Мила.
Ромка красноречиво фыркнул.
— Так все об этом говорят! Он мог бы проиграть, если бы в испытания вклинился кто-то посильнее его. А сильнее его ни на восьмом курсе, ни во всем Думгроте просто нет! — Ромка пожал плечами. — Без вариантов. Золотой Грифон, считай, уже у него в руках. Вот увидишь — из восьмикурсников-златоделов сегодня выберут его.
— Получается, что остальным ребятам с восьмого курса можно даже и не пытаться бороться за победу, так, что ли? — неодобрительно покосилась на Лапшина Белка. — Ты это хочешь сказать?
Мила с удивлением отметила в голосе Белки раздраженные нотки, словно Белка почему-то совсем не желала Гарику победы. Но, скорее всего, ей это показалось, ведь Белка лично не была заинтересована в том, кто выиграет Золотой Тотем. Мила не пыталась мысленно льстить подруге — с большой вероятностью борьба за Серебряный Тотем пройдет без ее участия. У Белки не было шансов стать избранной от их факультета. Ни у кого их не было. Ясно же, что Ромка на голову выше всех четверокурсников-меченосцев. Мила не сомневалась — выбор падет именно на Лапшина. Если бы не Ромка, тогда трудно было бы предсказать, кого из них выберут лучшим. Ну хотя бы Илария Кроху, к примеру, или даже ее, Милу. Но рядом с Ромкой шансы остальных находились где-то на уровне плинтуса.
— Я тут при чем?! — возмутился Ромка в ответ на Белкин упрек. — Я просто пересказываю, что говорят в Думгроте. — Он философски пожал плечами. — Нет, остальные, конечно, будут бороться, но шансов у них практически нет. Вон, кстати, Фреди идет. Уж он-то наверняка знает всё о… Нич-чего себе!..
Мила с Белкой дружно подняли головы, ища взглядами Фреди, и глаза у обеих невольно округлились.
Старший Векша медленным шагом прогуливался по другую сторону аллеи в компании… Платины Мендель. Они о чем-то негромко говорили, и на лицах обоих при этом были улыбки. Фреди улыбался сдержанно, пристально глядя в лицо девушки, а вот улыбка Платины не могла не вызвать у ребят ступор. На щеках старшей дочери Амальгамы играл румянец, глаза блестели, но главное — девушка казалась смущенной, какой-то рассеянной и одновременно, глядя снизу вверх на Фреди, сияла так, словно проглотила весь троллинбургский запас золотых троллей. Мила впервые подумала, что Платина, оказывается, привлекательная, пожалуй, даже красивая девушка. Раньше она этого не замечала.
Парочка прошла мимо застывшей с раскрытыми ртами троицы друзей, даже не заметив их.
Глядя им вслед, Ромка первым обрел дар речи и озадаченно произнес:
— Э-э-э… Вам не показалось… что они выглядят… — Он сделал длинную паузу, видимо, не зная, как закончить мысль, и, наконец, выдал: — Как-то… не так…
— Угу, — промычала в ответ Мила. — Какие-то они оба… странные.
Белка даже склонила голову набок, глядя вслед своему брату и сопровождающей его Платине.
