Опять заковали Фрунзе в кандалы. Поместили его в одиночную камеру. Снова наступили дни томительного ожидания. Но теперь уже не на что было надеяться. Смерть неизбежна.
И вот остались считанные часы до рокового срока. Наступила последняя ночь, а утром, часов в шесть, должны повесить.
Желая избежать позорной, насильственной смерти от руки презренного палача, заключенный решил собственноручно покончить со своей жизнью. Он порвал простыню на широкие ленты, уже свил из них веревку, как вдруг опять пришло неожиданное избавление. Дверь в камеру открылась, и рядом с тюремщиком Фрунзе увидел своего адвоката. Тот сообщил ему о том, что хотя судебный приговор и утвержден, но под давлением общественного мнения командующий Московского военного округа смертную казнь заменил шестью годами каторги, а по совокупности с предыдущим приговором по делу Иваново-Вознесенской организации Фрунзе был приговорен к десяти годам каторги.
Первые годы каторги Фрунзе отбывал во Владимирской тюрьме. Опять потянулся день за днем тюремной жизни. Опять тоска по воле глодала сердце. Опять волновало страстное желание вырваться на свободу.
Весной 1911 года Фрунзе вновь попытался бежать, но неудачно: выдал один из уголовников. И вновь пришлось принять нещадные побои и сырой карцер в наказание.
Все тягостнее становилось жить. К тому же непосильные, каторжные работы в корень подрывали здоровье. Особенно тяжело было носить восьмипудовые тюки с хлопком и пенькой на пятый этаж тюрьмы. Сначала Фрунзе, отличавшийся большой физической силой, справлялся с этой поистине каторжной работой. Но постепенно его силы слабели. И вот однажды, поднимаясь с тяжелой ношей, Фрунзе почувствовал, как в спине что-то хрустнуло, в глазах потемнело, и он повалился на пол, потеряв сознание. А когда пришел в себя, уже не мог поднять и легкого тюка.
После этого туберкулезный процесс, который открылся у Фрунзе осенью 1910 года, еще более обострился и стал угрожать жизни. И, несомненно, Фрунзе погиб бы во Владимирской тюрьме, если бы его родные не добились перевода его на юг, в Николаевскую каторжную тюрьму в июне 1912 года.
Южный климат помог больному несколько окрепнуть. Но сама тюрьма и здесь была также каторжная. Особенно жестоко обращались с политическими заключенными, изнуряя их тяжелым трудом. Фрунзе приходилось все делать. «Я ведь чем, чем только не был на каторге, — писал он из Николаевской тюрьмы. — Начал свою рабочую карьеру в качестве столяра, был затем садовником, огородником, а в настоящее время занимаюсь починкой водопроводов, сигнализации и, кроме того, делаю ведра, кастрюли, чиню самовары и пр.».
В другом письме он признавался с горечью: «На мне возят воду. Чувствую себя очень слабым… Но не теряю бодрости духа. Судя по лицу даже тюремной стражи, вижу, что на воле повеяло новыми веяниями, по солнцу вижу перемену жизни. Надо переносить до конца».
Надежда не обманула Фрунзе. Весной 1914 года состоялось решение о замене ему каторги ссылкой в Сибирь. Это было большой радостью для него: ведь ссылка для каторжника — надежда на свободу!
Трудным и длинным был путь в Сибирь. Пришлось долго ехать под конвоем, затем брести пешком от одной каторжной тюрьмы до другой, неделями валяться там по нарам. Лишь в августе, наконец, доставили его в село Манзурка, Верхоленского уезда, Иркутской губернии, и сдали под надзор полиции.
Это было глухое, очень бедное село. Крестьяне жили впроголодь. Еще большую нужду и лишения приходилось испытывать ссыльным. В борьбе за свое существование Фрунзе работал дровосеком, столярничал, ходил на охоту и рыбную ловлю. И все же, несмотря на упорный труд, ему пришлось вести полуголодную жизнь, перебиваясь кое-как со дня на день.
Но и при этих тяжелых бытовых условиях Фрунзе неизменно оставался бодрым и жизнерадостным. Он всячески старался облегчить не только свою жизнь, но и жизнь других ссыльных, старался разнообразить ее полезными занятиями и интересными развлечениями. Дом, где он помещался, был центром для ссыльных. Туда они сходились, там читали газеты, обсуждали события, спорили. Особенно волновали всех события на фронтах первой мировой империалистической войны.
