Тем не менее в эту долю секунды, в это мгновение паники, зная, что его результат оставляет желать лучшего, Михаэль мог инстинктивно решиться на этот грязный трюк, не так ли? Ведь были же две ситуации, когда, попав в аварию, он перегораживал трассу в попытке остановить гонку, чтобы успеть пересесть на запасной болид. В Австрии в 2000 году этот его план провалился, но в Хоккенхайме в следующем году Михаэлю удалось осуществить задуманное, хотя вопрос и спорный – была гонка остановлена из-за расположения болида Шумахера или из-за количества поврежденных машин, как, например, Prost Лучано Бурги, который врезался в Шумахера и от удара взлетел в воздух.
Если у вас конкурентоспособный автомобиль, вы приезжаете на каждую гонку с намерением побороться за победу и в конечном итоге за титул чемпиона мира. Вы не идете на неоправданный риск, потому что каждое очко жизненно важно. Но возможно, если вы понимаете, что вам светит пенсия, велик соблазн остановить гонку, чтобы взять запасную машину и выйти на рестарт. Желание сохранить лидирующую позицию в такой ситуации преобладает над прочими равными, и случившееся в Монако, пусть и в квалификации, а не в гонке, сродни вышеописанным инцидентам. Но далеко не каждый гонщик способен действовать на уровне инстинкта, а если и способен, то четко осознает, что каждый его шаг подлежит детальному анализу. В ту субботу в Монако нашлось множество желающих высказаться. Самым говорливым оказался Кеке Росберг, чемпион мира 1982 года, сын которого, Нико, проводил свой первый сезон в Формуле-1. Росберг олицетворял собой ту напыщенную эру, когда мужчины приходили в Формулу-1, потому что она была выражением свободы духа и прочих красочных ценностей.
«Он что, держит нас за идиотов? — возмущался он. — Это самая дешевая выходка из всех, что я видел в Формуле-1. Он должен уйти из спорта! Пусть едет домой. Я надеюсь, что он по меньшей мере поступит по-человечески – выйдет из Ассоциации гонщиков Гран-при и больше никогда в жизни не станет говорить о безопасности. Он просто жалкий мошенник».
Сэр Джеки Стюарт, трехкратный чемпион мира, присутствовал на Гран-при Монако в качестве делегата Королевского банка Шотландии, который спонсирует команду Williams. Его оценка была более мудрой: «Налицо игра подвижного ума. Но его поступок крайне очевиден. Он бросает тень на него и команду Ferrari».
День прошел под знаком всевозможных хождений и суеты вокруг данного эпизода. Педро де ла Роса, тест-пилот McLaren, и руководитель команды Мартин Уитмарш подали петицию на имя президента FIA Макса Мосли, в которой осуждали действия Шумахера и пытались убедить всех пилотов эту петицию подписать. «Господин президент, мы не можем больше терпеть это поведение… Мы устали от его наглости и уклонений от прямого ответа…» – так начиналось письмо. Нико Росберг недоумевал, как это Шумахер «может читать нам лекции, что мы ни в коем случае не должны блокировать трассу, а потом пойти и перегородить дорогу десятку машин?». «Из-за него я потерял четыре десятых секунды на своем последнем круге, — жаловался Джанкарло Физикелла. — Даже пятилетний ребенок поймет, что Михаэль пытался сделать. Это действительно печально. Если бы он хотя бы машину повредил, у людей еще могли бы быть какие-то сомнения. Но все слишком очевидно, ведь есть данные обо всех операциях, произведенных им на руле».
Некоторые пилоты отрицали факт существования петиции McLaren. Ясно, что это была идея, рожденная в пылу момента. Бумага была подписана многими гонщиками, но в конечном счете так и не передана Мосли. Шумахер узнал о ней, и это имело определенные последствия в ходе сезона.
Тем вечером Марк Уэббер ужинал со своим отцом и девушкой в гостинице, когда к их столику подошел Фернандо Алонсо. «Что мы будем делать, если Михаэля не накажут?» – спросил испанец. «Его должны наказать, приятель, — ответил Уэббер. — Если они видели запись, они должны что-то сделать».
Алонсо не был в этом уверен. «Я лягу перед его машиной, — сказал он. — Я остановлюсь на стартовом поле, вылезу из машины и лягу прямо перед колесами его болида».
