«Он во второй раз пошел к стюардам в шесть часов вечера и, вернувшись от них, сказал, что они пообещали принять решение в течение пятнадцати минут, — вспоминает Сабина. — Мы не думали, что будем ждать до одиннадцати вечера. В десять часов Михаэль решил уехать и сказал мне: «Давай поговорим с журналистами сейчас», что в итоге и сделал, не дождавшись решения. Журналисты обвинили его в том, что он так долго вынуждал их ждать, но на самом деле он хотел выступить перед ними после принятия решения».
За его спиной стоял Жан Тодт. Шумахер обратился к журналистам. Его совесть, как он сказал, чиста, и он уверен, что стюарды его оправдают.
«Я был на пределе и, возможно, переусердствовал. У меня возникли некоторые проблемы в шикане, затем в секции «Бассейн», машина вела себя нервно. Ferrari передала все данные стюардам, а также FIA. За что меня наказывать? За то, что я ехал слишком быстро? Моя совесть чиста. Я знаю, что я делал. А также знаю, как это бывает в нашем мире: когда кто-то слишком успешен, всегда есть люди, желающие доставить ему неприятности. У меня есть здесь и друзья, и враги. Я не могу убедить людей в своей добросовестности. Я не понимаю тех, кто искренне хочет, чтобы меня наказали».
К тому времени, как стюарды обнародовали свое решение – аннулировали показанное Шумахером в квалификации время, тем самым отправив его на последнее место стартового поля, — гонщик уже покинул автодром.
Реакция заинтересованных лиц была смешанной: одни удовлетворены, другие удивлены. Во многих эпизодах последних лет FIA давала Ferrari и Шумахеру зеленый свет, и многим показалось странным, что стюарды были столь непреклонны в данном случае. В то же время, если гонщик намеренно сжульничал в самом значимом Гран-при сезона, разве наказание в виде последнего места на стартовом поле является достаточным? Позже в том же году другого гонщика так же наказали за то, что он пропустил взвешивание во время квалификационной сессии, — едва ли это можно назвать проступком того же калибра.
Выступление Шумахера в Гран-при Монако на следующий день было поистине завораживающим. С последнего места на стартовом поле он поднялся на семь позиций только по ходу первого круга. Как только он оказывался на чистом участке трассы, он показывал те же результаты, что и лидер гонки Алонсо, а зачастую и лучше. Было очевидно, что Ferrari превосходит в скорости всех и что Bridgestone имеет явное преимущество над Michelin, на котором выступали Renault. Все – и Шумахер, и Браун, и Тодт, и их соперники – осознавали одно: Ferrari Михаэля непобедима в этот уик-энд. Если бы Шумахер просто завершил тот злополучный квалификационный круг и стартовал вторым, он бы легко обошел Алонсо в гонке. Шумахер не только подмочил репутацию, но и упустил гонку, которую Ferrari могла и должна была выиграть. Он заплатил еще большую цену позднее, когда проиграл чемпионат Алонсо. Некоторые назовут это возмездием, в любом случае мало кто сомневается в том, что именно потерянные в Монако очки стоили Шумахеру чемпионства.
«В паддоке царило невероятное злорадство, что я считаю крайне неприятным, — говорит бывший президент FIA Макс Мосли. — Михаэлю не удалось все грамотно разыграть. Он должен был врезаться в рельс, и тогда бы не было никаких разглагольствований по этому вопросу. Но я восхищаюсь им в данной ситуации – он ни разу не пожаловался на решение стюардов, не пришел ко мне, не заговорил с прессой по этому поводу. Он просто сел в машину и сделал невозможное – это каждый вам скажет: с двадцать второго места на стартовом поле финишировал пятым. Я думаю, это весьма похвально. Это как наблюдать за игрой теннисистов, когда на корте случается что-то плохое, что-то совершенно удручающее. Я бы, наверное, просто ушел с корта. Есть спортсмены, которые унывают, падают духом, и Михаэль мог впасть в уныние, но он этого не сделал».
В Монако Шумахер оказался в западне. Подобное уже случалось с ним в прошлом, и в обычной ситуации он старался обходить такие ловушки за километр. Неприятности он создал себе, разумеется, сам, но все осложнялось тем, что его выставили чудовищем, который не признает ошибок и не сожалеет о содеянном. Момент был катастрофический. Завершающий сезон в карьере, впечатляющий список заслуг, по сравнению с которым проступки далекого прошлого казались ничтожными, намечающийся статус легенды – и тут такое. В Монако Михаэля загнали в угол, и его реакция была неверной. Сабина Кем говорит:
