Лидеры Совета понимали, что управлять страной они не смогут, да и вся страна, не связанная с Петросоветом организационно, не станет подчиняться решениям неизвестных пока России людей, лидирующих в этом революционном органе. Революционерам необходимо было еще приобрести достаточную известность и опыт легальной работы, чтобы их авторитет превысил влияние думских лидеров. Поэтому Совет, воспринимавшийся в столице как власть, исходил из того, что правительство будет формироваться думским большинством. Но Совет претендовал на роль верховного контрольного органа. Лидеры Совета считали: "Стихию можем сдержать или мы, или никто. Реальная сила, стало быть, или у нас, или ни у кого"[99]. Это утверждение было не далеко от истины.
При этом Совет и в февральские дни, и позднее показал, что является относительно работоспособной структурой. Журналист В. Розанов, позднее известный консервативными взглядами, признавал, что в Совете «ораторы определенно лучше, нежели как были в Г. Думе», «речи вообще не для красноречия и даже не для впечатления, а именно – деловые, решительные, требовательные или – разъясняющие вопрос»[100]. Советы стали основной структурой демократии в России. А вот Временное правительство как раз демократическим не было.
* * *
Пока либералы боролись за власть с самодержавием, они выступали за правительство, ответственное перед избранниками народа.
Милюков уже в 1916 г. произвел чуть заметную, но имевшую большое значение сдвижку в лозунгах – от «ответственного правительства» к «правительству народного доверия». Когда от него попросили разъяснений, он прокомментировал: «Как кадет, я стою за ответственное министерство, но, как первый шаг, мы по тактическим соображениям ныне выдвигаем формулу – министерство, ответственное перед народом»[101]. Перед народом – это ни перед кем. «Первый шаг» вел к безответственному авторитарному правительству во главе с либеральной элитой.
Вероятным премьером все бурные дни революции считался Родзянко, но в решающий момент 2 марта думские лидеры смогли отодвинуть его в сторону изящной комбинацией. Возникла конфигурация власти, где Родзянко становился больше чем премьером, фактически – президентом, временным главой государства. Эту конструкцию наивный Родзянко излагал Алексееву 3 марта: «предполагается необходимым созыв Учредительного собрания, а до тех пор действие Верховного комитета и Совета министров, уже нами обнародованного и назначенного, при одновременном действии двух законодательных палат»[102]. Родзянко не знал, что уже 2 марта Временное правительство взяло всю власть в свои руки, фактически распустив Думу. Не собиралось оно считаться и с «Верховным комитетом», как назвал Родзянко ВКГД.
Теперь идея «ответственного» кабинета была окончательно отвергнута.
2 марта Временное правительство приняло решение: «вся полнота власти, принадлежащая монарху, должна считаться переданной не Государственной думе, а Временному правительству…»[103] Лукавство этого решения заключалось в том, что после 1905 г. монарх в России не обладал всей полнотой власти. Таким образом, Временное правительство восстанавливало самодержавную диктатуру, только не во главе с монархом, а в своих руках. Такое правительство никак нельзя назвать демократическим.
* * *
2 марта думские лидеры согласовали декларацию правительства с представителями совета. Было решено, что правительство провозгласит в своей декларации амнистию по политическим и религиозным делам, широкие гражданские свободы (в том числе и для военнослужащих), отмену сословных, национальных и религиозных ограничений, замену полиции народной милицией с выборным начальством, подчиненным органам местного самоуправления. Кроме того, правительство провозглашало начало немедленной подготовки к выборам в Учредительное собрание, а также в органы местного самоуправления на основе всеобщего, равного и тайного голосования, не разоружение и не вывод из Петрограда частей гарнизона, распространение на солдат гражданских прав при сохранении строгой дисциплины на службе[104]. В этих решениях не было ничего социалистического. Но для либералов, вошедших в правительство, этот демократический курс был вынужденным, принятым под давлением снизу. Либеральное правительство противостояло демократии советов, но советы приняли решение все же поддерживать правительство, избежав противостояния властей, пока правительство соблюдает договоренности. Реальное «двоевластие» возникло осенью, когда Петросовет перешел под контроль большевиков.
