Не таинственные заговорщики, а руководители самодержавного режима оказались главными организаторами социального взрыва.
Очереди за хлебом - "хвосты" превращались в многочасовые митинги, прежде всего женские. "У мелочных лавок и у булочных тысячи обывателей стоят в хвостах, несмотря на трескучие морозы, в надежде получить булку или черный хлеб", - писала "Речь" 14 февраля. При этом более дорогие булки и кондитерские изделия имелись в изобилии, но на них у рабочих не было денег. А министр Риттих все недоумевал по поводу «страшного требования именно на черный хлеб»[51]. У него-то хватало денег на белый.
В феврале ситуация обострилась. Риттих ссылался на снежные заносы. Вот если бы не заносы – все было бы нормально. Но что мешало наладить полноценное снабжение раньше? Уже в январе 1917 г. продовольственное снабжение Петрограда и Москвы составило 25% от нормы[52]. Февральские заносы стали только «последней каплей» транспортного паралича, охватившего Россию. «Железные дороги, главным образом вследствие отчаянного состояния паровозов, начали впадать в паралич»[53], - характеризовал ситуацию член инженерного совета Министерства путей сообщения, генерал Ю. Ломоносов. «Состояние паровозов» было вызвано развалом машиностроения и ремонтной базы. Падало производство металла, поскольку к домнам не подвозили топливо. Стремительное падение угледобычи усугубляло развал транспортной системы.
Хлебный кризис обострился также из-за «распри по поводу контроля над продовольственным снабжением»[54] между правительством и городскими властями – следствие неуступчивости правительства в отношениях с «общественностью». Только когда разразится катастрофа, министр Риттих согласится с разумностью предложения о передаче распределения продовольствия городскому самоуправлению. Но будет уже поздно.
Городские власти стали обсуждать введение карточной системы, петроградский градоначальник воспротивился. Нехватка хлеба привела к всплеску ажиотажа, прилавки и вовсе опустели. Власти располагали запасом хлеба, но отказались пустить его в продажу. Рабочие, пришедшие в булочные после работы, остались без еды.
* * *
Свою лепту в начало революции (но не «желательной» для либералов дворцовой, а настоящей, социальной) внесло наступление на социальные права рабочих. 8-9 февраля началась забастовка рабочих Ижорского завода, где зарплата снизилась в полтора раза. 16 февраля войска заняли завод. 17 февраля началась стихийная забастовка на Путиловском заводе, которая к 21 февраля охватила все предприятие. Забастовщики избрали стачечный комитет, в который вошли большевики, анархисты, левые меньшевики и левые эсеры. Эти «низовые» радикалы и станут «заводилами» событий 23 февраля. 22 февраля администрация приняла решение об увольнении всего коллектива завода. В столице возникла критическая масса недовольных рабочих, которым было нечего терять. В то же время остальные рабочие, измученные нехваткой продовольствия, представляли собой взрывоопасную среду. Не хватало только "детонатора". Один из полицейских доносил: "Среди населяющей вверенный мне участок рабочей массы происходит сильное брожение вследствие недостатка хлеба... Легко можно ожидать крупных уличных беспорядков. Острота положения достигла такого размаха, что некоторые, дождавшись покупки фунтов двух хлеба, крестятся и плачут от радости"[55]. В этой обстановке малейшая искра могла вызвать взрыв. Так что «случайность» революции – чистый миф.
Однако, по справедливому замечанию Н. Суханова, "ни одна партия не готовилась к великому перевороту. Все мечтали, раздумывали, предчувствовали, ощущали"[56]. Мечта о революции была абстрактной, но революционные партии не забывали о "дежурных" "красных датах" календаря. 23 февраля по юлианскому календарю (8 марта - по грегорианскому) Междурайонный комитет РСДРП(б) с помощью группы эсеров во главе с будущим левым эсером В. Александровичем решили, объединив свои возможности, напечатать и распространить листовки к Международному женскому дню. В них перечислялись основные проблемы дня, обличалось самодержавие и капиталисты: «Сотни тысяч рабочих убивают они на фронте и получают за это деньги. А в тылу заводчики и фабриканты под предлогом войны хотят обратить рабочих в своих крепостных. Страшная дороговизна растет во всех городах, голод стучится во все окна». И выводы: «Долой самодержавие! Да здравствует Революция! Да здравствует Временное Революционное Правительство! Долой войну! Да здравствует Демократическая Республика!»
