— С самого начала, — громко сказал Иванихин, — надо было все делать не так. Совсем не так!
Никто на его слова, понятное дело, не отозвался.
Иванихин покачал головой, задумавшись, сколько же людей — сотен, тысяч, миллионов людей — произносили эти фразы до него. Не нашел ответа и отмахнулся от мысли, как от пчелы.
Еще одна мысль, глупая, суетная, мелькнула у него, когда Иванихин уже поднимался по ступенькам к двери «Приемного пункта». Он подумал, что мог бы, наверное, попытаться выручить еще немного денег за остаток своей жизни. Договориться, чтобы деньги каким-то образом переслали Ксюхе — ну, скажем, к окончанию института или, там, ко дню свадьбы…
Усмехнувшись, Иванихин снова покачал головой. Он знал, что это невозможно. Последний взнос предназначен совсем для другого.
Он вообще очень многое знал теперь, на пороге.
Дверь открылась бесшумно. Внутри была кромешная тьма. Иванихин помедлил еще мгновение, вдохнул в последний раз медово-терпкий запах жизни и шагнул внутрь. Туда, где его ждала Она.
Та, с которой клиенты его категории не торгуются.
