Они покинули Кенигсберг и направились в пригород. За окном мелькали красивые каменные домики, старинные церкви, ухоженные кладбища.
* * *
Наконец автомобиль въехал в небольшой городок. Или то была большая деревня? Населенный пункт однако никак не походил на русское село – дома были из кирпича или камня, имелось несколько лавок, аптека и даже почтовое отделение.
Семейству Фосс принадлежал импозантный дом под черепичной крышей. На первом этаже располагалась булочная, к которой прилегала пекарня. Герр Фосс показал Анне ее комнату – она размещалась в подвале. Помещение было маленьким, мрачным, на некогда белых стенах проступали черные пятна плесени. В углу стояла кровать, имелась тумбочка с фаянсовым кувшином и крошечный платяной шкаф.
– Можешь не благодарить, мы выделили тебе одну из лучших комнат в доме, – сказал герр Фосс. – Есть будешь на кухне, вместе с прислугой. А теперь настала пора ознакомиться со своими обязанностями. Вот твоя одежда!
Он указал на платье серого цвета, лежавшее на кровати. Анна вопросительно взглянула на герра Фосса, но тот и не думал выходить.
– Нечего стесняться, переодевайся, – приказал он.
Анна стыдливо расстегнула ватник. Герр Фосс поторопил ее:
– Ну, живее, чего ты так долго копаешься!
Женщина стянула платье. Ее тело покрылось мурашками – не столько из-за холода, сколько из-за похотливого взгляда хозяина. Аня дрожала, прикрывая руками грудь. Булочник подошел к ней.
– Убери руки! Не забывай, я – твой хозяин, ты должна мне подчиняться!
Анна закрыла глаза и развела руки. Герр Фосс засопел, его пальцы дотронулись до шеи женщины. Какое же все-таки мерзкое чувство оказаться в полной зависимости от похотливого мерзавца! Аня вспомнила полицая Симончука. Но сейчас ей никто не придет на помощь.
– Альбрехт, ты где? – донесся голос фрау Фосс, и булочник швырнул Анне платье.
– Быстрее, одевайся! – зашептал он. – И смотри, ни слова моей жене, иначе тебе будет очень плохо! Ну, давай же.
Дверь в комнату Анны открылась, на пороге возникла фрау Фосс. Жена булочника с подозрением спросила:
– Что ты делаешь в ее каморке, Альбрехт?
Анна, надевшая к тому времени платье, уселась на кровать. Сердце у нее бешено стучало, как будто ее поймали с поличным за какой-нибудь пакостью. Но так и есть – она позволила немцу-хозяину рассматривать себя обнаженной.
– Я перечислял Анне ее обязанности, – ответил важно герр Фосс, и ложь из его уст звучала, как правда.
Аня поняла, что толстый усач наверняка постоянно изменяет своей подозрительной супруге. Получается, что и ее он взял к себе в дом не столько в качестве прислуги, сколько в качестве любовницы.
Фрау Фосс вперила взгляд в мужа, затем внимательно посмотрела на Анну и чуть не по слогам сказала:
– Тебе здесь нечего делать, Альбрехт!
Обратившись к Анне, она по-прежнему не называла ее по имени:
– А ты чего расселась, как будто на приеме в княжеском дворце? Ну, давай, шевелись! Мы не для того тебя взяли, чтобы ты прохлаждалась!
Аня покорно поднялась с кровати и направилась в коридор. Обернувшись на пороге, заметила торжествующий похотливый взгляд герра Фосса и поняла, что он очень скоро повторит свою попытку добраться до ее тела. Что она сможет этому противопоставить? Она находится в далекой, чужой и враждебной стране, где ее не считают за человека. Ее обязанность – работать до изнеможения и выполнять все прихоти хозяев. Она не может обратиться в полицию – никто не будет ее и слушать. Неужели все так плохо?
Обуреваемая мрачными мыслями, Анна отправилась вслед за фрау Фосс в большую кухню, где увидела прислугу – пожилую женщину, молодую девицу и мужчину лет шестидесяти. Они с большим интересом уставились на новенькую, прибывшую к тому же из Советской России.
– Фрау Гропп, наша домоправительница и кухарка, – представила пожилую женщину жена булочника. – Она распределяет задания по дому. Ты будешь во всем слушаться ее.
Молодую девицу, рыженькую и на редкость некрасивую, звали Гундулой, она была горничной, а пожилого господина, исполнявшего обязанности садовника, электрика и слесаря, герр Освальд.
Затем хозяйка вышла. Анна почувствовала себя крайне неуютно – на нее уставились три пары любопытных глаз. Она замерла посередине кухни. В большой кастрюле на плите что-то булькало, и Аня, ощутив аромат вкусной еды, почувствовала зверский голод.
