Панченко сидел, нервно покусывая губы. Я почувствовал, что он сейчас вспылит.
Никита тоже понял это.
- Ты постой, сперва выслушай, - сказал он Панченко.
- Слушай - не слушай, все ясно, ты хочешь забрать у нас свои часы. Что ж, пожалуйста, - выпалил Панченко и задергал ремешок на руке.
- Вот дикарь! - нетерпеливо воскликнул Никита. - Если б тебе все было ясно, так ты прикусил бы язык и сидел бы, слушал.
- А что ты хорошего скажешь? - пренебрежительно процедил тот, злобно сверкнув на Никиту глазами.
Никита понизил голос и ответил, настороженно озираясь:
- А то, что довольно нам валяться, надо удирать отсюда.
- Вот это ты дело говоришь, - заметил Панченко и беспокойно зашевелился. Я тоже приподнялся с места.
В последние месяцы мы о побеге почти не думали. Видимо, суровые заграждения и щиты с надписями "Карантин" подавили в нас мысль о свободе. И вдруг мечта ожила снова и мы как бы воспрянули духом.
- Что ты предлагаешь конкретно? - спросил я.
- Об этом потом, - сказал Никита и начал собирать свои вещи.
- Значит, уходишь от нас?.. - проговорил Панченко. Теперь это был уже не тот злой Панченко: тихо опустив голову, он, видимо, собрался молча, про себя пережить обиду расставания.
- А мы тут что же будем делать? - невольно вырвалось у меня. Мне тоже было тяжело. Не хотелось расставаться ни с Никитой, ни с Панченко.
Никита задумался. Ему было тяжело оставлять нас. Я понял это по глазам друга.
- Придет время, я скажу вам, ждите, - пообещал он и зашагал к двери. Потом вернулся обратно и прошептал: - Приготавливайтесь. Без вас я никуда ни шагу, - и стиснул нам руки.
И верили мы ему в эту минуту, и не верили. Трудно было понять, куда он клонит.
- Было нас четверо, осталось двое, - грустно произнес Панченко и теснее придвинулся ко мне. Мне захотелось утешить его.
- Не обманет, - сказал я. - Никита - парень хороший.
- Увидим, - ответил Панченко и снова принялся за свой котелок.
УМЕРЕТЬ И ВОСКРЕСНУТЬ
Мы повстречались с Никитой спустя несколько дней. Он с первых же слов напустился на нас.
- Вы что, избегаете, что ли, меня? Ищу вас, ищу, найти никак не могу.
- А ты что, хоронить нас собрался? - съязвил я.
- Да, а ты откуда знаешь? Хочу вас похоронить, - ответил он, хлопнув меня по плечу.
- Заживо? - вставил Панченко.
- Да постойте же вы! Вам это что, во сне, что ль, привиделось? перебил нас Никита. - Ведь я именно это и хотел вам предложить.
- Что же можно ожидать от могильщика! - сказал Панченко, начиная по своему обыкновению горячиться.
Никита опять перебил его:
- Хотите вы или не хотите, а умереть, друзья мои, вам придется, сказал он, кивая в сторону кладбищенских ворот.
В этих словах Никиты был явный намек, но мы все еще не могли понять его.
Никита говорил обиняками и все посмеивался, будто поддразнивая нас.
- Ты дело говори, - одернул я его.
- Вот две балды! - вырвалось у Никиты. - С вами и бежать опасно. Я ж вам серьезно говорю.
- Ах, вон что! - радостно воскликнул Панченко. - Понятно, значит, умереть и воскреснуть!
- Ну, конечно, - подтвердил Никита.
- Когда? - спросил Панченко.
- Придет время, скажу, - сказал Никита и поспешил уйти.
В сторонке его ожидал пленный с носилками.
Панченко посмотрел на могилы.
- Вон где пойдет наша дорога, - протянул он.
Теперь и до меня дошло: Никита задумал вынести нас под видом умерших на кладбище. А ночью мы должны были выбраться из ямы и бежать. Преодолеть колючую ограду вокруг кладбища не так уж трудно. По ночам там и часовых не бывает.
Да, это был страшный, но единственный путь к освобождению. Нам предстояло до ночи пролежать среди мертвецов, в общей могиле.
Много я читал книг из жизни узников. Но если бы мне довелось прочесть о побеге вот такого рода, я бы этому не поверил. Это означало: чтобы спасти человека от смерти, призвать на помощь саму смерть.
- Жутко, - сказал я Панченко.
- Да неужели? - усмехнулся мой товарищ. - Напрасно ты могилы боишься. Ведь мы и сейчас как в могиле. Только еще умереть не успели - всего и разницы! Будь что будет, а я согласен, - сказал он решительно и испытующе взглянул на меня. - А ты как думаешь?
