В кабинет, вытирая пот со лба, вошел молодой парень. Всего несколько минут назад он проводил допрос дилера. Но, что этот юнец может противопоставить ему, человеку, половину жизни просидевшему в тюрьме. Посетовав на бесполезность допроса и невменяемость дилера, он с тяжелым выдохом уселся на стоявший рядом стул. Филипп стоял рядом и молча смотрел на меня. Мы оба понимали, что этот полуживой наркоман есть та самая нить Ариадны, которая и выведет нас к цели.
— Что будем делать? Не хочешь вспомнить былое и допросить его?
А был ли у меня выбор? Кто если не я сможет помочь самому себе. Поправив воротник, я вышел из комнаты и сразу зашел в комнату для допросов. Дилер даже не поднял глаза, чтобы увидеть своего нового гостя. Все также опустив глаза в пол и сжав руки, он молча сидел на стуле. От такого напряжения, вся его одежда обильно пропиталась потом, а он сам был похож на мокрого бобра. Швырнув ему под самый нос фотографию сына Гарро, я не спеша присел напротив него. На мгновение, с другой стороны стола послышался дрожащий голос.
— Я уже все сказал и больше отвечать на ваши дурацкие вопросы не буду.
— Тебе придется сказать мне еще кое-что, Эрик. И поверь мне, я не уйду отсюда пока не услышу то, что мне надо.
Внезапно, словно услышав знакомый голос, голова наркомана стала подниматься, а глаза упрямо смотрели вдаль. Закрытые героиновой пеленой, они не сразу поняли кто сидел напротив них, но голос… он был очень знакомым. Не веря своим глазам, он еще несколько секунд смотрел вперед, будто пытаясь удостовериться, что перед ним настоящий человек, а не привидение.
— Ты!? Нет, этого не может быть!
Его взгляд был наполнен страхом и отчаянием одновременно. Его тело словно заледенело, а он сам превратился в огромную скульптуру.
— Эрик, мне нужно знать, кто этот человек и где я могу его найти.
После моих слов он будто ожил. Дрожащими руками он взял фотографию и искоса взглянул на нее. Затем отложив в сторону, сказал, что лицо ему незнакомо. Конечно, я и не ждал другого ответа. Надеяться, что закоренелый преступник начнет сразу говорить правду, было бесполезно. Я видел его взгляд, видел как нехотя он смотрел на фото, пытаясь не дать поймать его. Но я слишком долго провел времени в компаниях людей подобных ему, и меня было трудно обвести вокруг пальца. Молча встав из-за стола, я подошел к нему. Он испугался. Приподняв голову еще выше, чтобы видеть мое лицо, он откинулся на спинку стула и подтянул руки. Его рот начал открываться — он хотел что-то сказать, но в этот момент, я нанес ему удар в лицо. Перевернувшись вместе со стулом, он с грохотом рухнул возле стены. Отхаркнув небольшой сгусток крови, дилер завыл от сильной боли. Я был вне себя. Подбежав к нему вплотную и присев на колено, я, не выбирая мест, стал наносить удар за ударом. Он кричал и плакал. Просил о пощаде, но я не слушал, я продолжал бить его.
— Мне нужен этот человек, Жебер! Говори, где я могу его найти или размажу тебя по этому полу!
Я не останавливался. И через несколько секунд, сквозь кровь и хрип, на воздух стали вырываться долгожданные слова. Он шептал, не в силах говорить громче. Я припал к его рту. В еле заметных движениях губ мне, наконец, удалось услышать необходимое.
— Патрик Люка… Патрик Люка… Патрик Люка.
И в тот момент, когда я уже хотел встать и уйти, он вцепился в мою руку и снова подтянул к себе. Приподняв голову, он хриплым голосом прошептал.
— Будь ты проклят, Дюваль.
Его хватка ослабла, а рука опустилась. Дыхание стало медленным и тяжелым. Забрав фотографию обратно в карман, я вышел из кабинета. Там на коридоре стояли, ошарашенные моими действиями, люди. И только Филипп, молча смотря в пол, ждал меня. Он не был удивлен, скорее наоборот, он знал, что все так произойдет, поэтому, ничего не говоря, зашагал вместе со мной.
Мы шли по длинному коридору. Он был мне знаком, ведь я когда-то работал здесь. Эти воспоминания всегда были со мной. Они как верные секунданты, никогда не покидали меня. Пройдя еще несколько десятков метров, мы остановились возле кабинета, на двери которого, два года назад висело мое имя. Но те времена прошли и теперь я другой.
