Святой отец Джонсон, беспомощно развел руками.
— Ну, я надеялся, что большинство из них сразу же по прибытии в Колорадо-Спрингс обретут свой дом, — сказал он. — Но повозка прибыла не утром, как ожидалось, а к вечеру. И реакция людей…
Он смолк.
Микаэла кивнула. Ей было ясно, что отец Джонсон рассчитывал на другое поведение людей.
— Можно разместить их в церкви, — предложил он.
— В церкви? — Микаэла отрицательно покачала головой. — Но, ваше преподобие, ведь там нет ни кроватей, ни воды, ни возможности приготовить еду.
Джонсон пожал плечами.
— Но я должен искать выход. В конце концов, ведь это я вызвал сюда детей.
Впервые в голосе священника прозвучало сомнение, и Микаэла очень хорошо это понимала. День клонился к вечеру, дети провели в пути много часов. Им настоятельно требовалось пристанище.
— Мистер Джонсон?
— Да? — Его преподобие поднял голову. Глаза его светились надеждой и ожиданием.
— Я тоже не могу предложить вам полного решения этой проблемы, — сказала Микаэла. — Но до тех пор, пока детей не разберут по семьям…
Если быть честной перед самой собой, Микаэле пришлось бы признаться, что положение сложилось почти нестерпимое. Дети повытаскивали из шкафов все кастрюли и сковородки, чтобы создать оркестр. Те, что еще мылись, макали друг друга в ванну с головой. И только самые спокойные представители этой оравы мирно ковырялись в каминной золе.
Его преподобие пытался утешить девочку, которая горько плакала. Микаэла краешком глаза заметила, что, несмотря на все старания, его трогательное неумение приводило к обратному результату, и рев только усиливался. Она припомнила, что поначалу то же самое было с ее приемными детьми.
Колин только зажимала уши, тогда как Брайен пытался отобрать свой мяч у двух старших мальчиков.
— Колин, помоги же мне приготовить ужин, — подозвала к себе Микаэла приемную дочь.
Но та лишь метнула в ее сторону остервенелый взгляд.
— Интересно как, без кастрюль? И что ты вообще собираешься приготовить на такую ораву?
— Гораздо больше меня интересует, где они все будут ночевать? — Со двора вошел Мэтью, неся в руках охапку дров.
— Лучше всего в сарае, — предложила Колин.
— Но там холодно, — поспешно возразил Мэтью.
— Они будут ночевать в доме, — прекратила Микаэла этот спор. — Как-нибудь разместим.
Она сердито отвернулась и тут же наткнулась на взгляд священника, который стоял прямо перед ней.
— Знаете, что в вас самое удивительное? — сказал он, и Микаэла почувствовала, как щеки ее заливает румянец. — То, что вы всегда готовы все сделать для других и все отдать, как бы дорого вам это ни обошлось.
Щеки Микаэлы вспыхнули. Уже очень давно ее никто не благодарил. И хотя действиями ее руководила отнюдь не потребность в самоутверждении и похвале, она все же почувствовала, как необходимо ей признание.
— Это оттого, что я врач, — смущенно отмахнулась она. — Профессия сильно влияет на характер человека.
Микаэла видела, что ситуация ухудшается день ото дня. В первую очередь не хватало продуктов, поскольку маленький огородик доктора был рассчитан на то, чтобы прокормить четверых человек, но никак не двадцать. Ибо, помимо приютских детей, священник теперь тоже регулярно оставался у них ужинать.
Микаэла как раз была озабочена тем, как из оставшихся продуктов приготовить завтрак, когда до нее донеслись громкие, возбужденные крики и шум борьбы. Она выглянула из кухни, чтобы узнать, что это за шум, и увидела Колин и Брайена, которые рвали друг у друга из рук полотенце и тянули его каждый в свою сторону. А уж недостатка в выражениях, которые Микаэла категорически запрещала в своем доме, при этом никак не чувствовалось.
— Прекратите сейчас же! — Микаэла бросилась к дерущимся.
— Он взял мое полотенце, — негодовала Колин.
— А как же мне мыться без полотенца? — оправдывался Брайен. — Ведь ты все отдала приютским, — с укором бросил он своей приемной матери. — А что будет с нами, тебе безразлично.
— О чем ты говоришь! — На лбу Микаэлы пролегла суровая складка, и драчуны отступили друг от друга. — Мы со святым отцом сегодня же отвезем детей в город и раздадим по семьям. Тогда все ваши беды закончатся.
