Перелёт космического корабля-базы на новое место прошёл без затруднений, скорей всего по той лишь причине, что он совершался на очень большой высоте. Но вскоре множественные рядовые полёты наших миссий в поселение хиронцев затруднились участившимися аномальными сбоями в работе оборудования вблизи от мегалитов поклонения.
Так однажды, мезалиец третьего эшелона из божественного отряда, носящий образ Асклепия — бога врачевания, при возвращении из поселения на Олимп, едва не разбился о скалы. Его спасло только своевременное катапультирование над скалистыми подступами к базе. Зато взрыв его летательного аппарата произвёл неизгладимое впечатление на аборигенов, поклонявшихся неподалёку. Как позже констатировала комиссия о причинах аварии: «Сбой в работе антигравитона транспортного средства также был вызван волнами неизвестной природы, проистекавшими из геометрического центра мегалита. И одним из влияний этих волн явилось как раз угнетение антигравитационной способности двигателя аппарата» .
Буквально в тот же день, когда Совету стало известно об очередной аварии, было созвано экстренное заседание, на котором обсуждались пути выхода из изрядно всем поднадоевшей ситуации с участившимися сбоями во время полётов. С этой опасной тенденцией следовало что-то делать. И многое указывало на источник, где искать причину проблемы. Поэтому в первую очередь Совет предписал исследовать оккультные мегалитические сооружения, они же места поклонения хиронцев. Во-вторых, разобраться в основах странной религии аборигенов, и главное в природе мистическим образом возникающих вокруг этой веры завихрений континуума и волн, способных ослаблять действие высокотехнологичных антигравитационных устройств.
Оккультные сооружения хиронцев, как правило, располагались на равнинной местности, неподалёку от которых устраивалось поселение. Но не все хиронцы жили в поселениях, некоторые гнездились в пещерах, искусственно вырезанных в горах. Эта привилегия, а может наоборот аскеза — занимать пещеры, назначалась не каждому хиронцу, и зависела от его социального статуса. Как и в любом обществе, у хиронцев имелось своеобразное расслоение. На вершине иерархии находилось жречество, представители которого проводили обряды около мегалитов, и они же устраивали себе что-то вроде гнёзд в горных пещерах, где обитали всё время, и совершенствовались в служении своей вере. Только приблизительно раз в неделю, они спускались в поселение к соплеменникам, охраняющим мегалиты, чтобы провести там очередной обряд.
Вообще, я не зря обмолвился, что хиронцы охраняли свои религиозные сооружения, и были по натуре существами строгими. И к нам они как к чужестранцам относились с настороженностью. Однако, то ли под действием нашей пропаганды, то ли на почве собственного мировосприятия, они стали принимать нас за кого-то вроде богов, спустившихся к ним с небес. Некоторые даже причисляли нас к богам своей веры, впрочем, несколько отстранённым от их религиозного служения. Но веру свою никто из хиронцев на моей памяти никогда не оставлял. В ней было что-то на самом деле мистическое и действенное. Она, чем дольше мы с ней сосуществовали, обретала в наших глазах всё больший материалистический вес, и даже казалась опасной, нежели какая-нибудь простая ментальность.
И, тем не менее, хиронцы подпускали наши экспедиционные группы к своим мегалитам. Когда исследователи прилетали к реликвиям аборигенов, то жрецы обычно прятались неподалёку, наблюдая за тем, как изучаются их каменные сооружения. После нескольких экспедиций к оккультным сооружениям, исследователи с сожалением констатировали, что никаких волн и завихрений вокруг этих камней не обнаружили. Но было отмечено, что без вмешательства самих хиронских жрецов, данные мегалиты не проявляют никакой активности, и являются не более чем обыкновенными каменными глыбами. Зато, когда жрецы проводили обряды, камни словно оживали. Для всех нас это было очевидным, но вот что становилось действительно странным, так это то, что пока ещё никто кроме меня не наблюдал воочию хиронских ритуалов. Во время наших экспедиций хиронцы попросту их не проводили.
