— Интересно, мистер Картер, что будет, когда у Мейси появится молодой человек? Интересно, знаете ли, что с ней будет. Рыба ведь не может долго жить без воды.
Миссис Кроуфорд перестала раскатывать тесто и взглянула на хранившего молчание Картера.
— Мистер Картер, я сказала…
— Кухарка — миссис Кроуфорд, — я знаю, что вы сказали. Думаю, обучение мисс Доббс в хороших руках. И думаю, что мисс Доббс очень решительная девочка и добьется больших успехов, чем другие, когда придется выживать за пределами установленных ей границ. А потом, не нам обсуждать решения наших нанимателей. Мы можем делать только то, что от нас требуется в данных обстоятельствах.
Миссис Кроуфорд, украшавшая десерт дольками яблока, добавила туда больше корицы и гвоздики, чем обычно, и повернулась к духовке, ответив с легким раздражением:
— Вы правы, мистер Картер.
Обучение Мейси и в самом деле шло отлично. Морис Бланш поддерживал атмосферу непринужденного товарищества, сохраняя при этом определенную дистанцию, которую диктовали его статус и положение Мейси. Через полтора года обучения по строгому расписанию, установленному Бланшем, Мейси уже была на уровне, которым гордился бы учитель престижной частной школы.
Со своей стороны, Мейси знала только, что эта работа является для нее пробой сил и приятно возбуждает ее. Когда Морис давал ей новую книгу, она испытывала трепетное предвкушение. Будет ли эта книга совершенно новой, с нетронутыми страницами? Если да, Морис потребует от нее краткое содержание книги и ее оценку.
— Пожалуйста, четыре страницы в формате кварто. И небольшой совет. У этого человека есть мнения. Они, как мы уже говорили, не факты. Но, как нам известно, Мейси, они могут быть источником истины. Я поговорю с тобой об истине, содержащейся в этой книге, так что готовься!
Разумеется, книга могла оказаться уже прочитанной, тогда на каждой странице были карандашные заметки, сделанные мелким красивым почерком Мориса с легким наклоном вправо. Лист с вопросами будет вложен между последней страницей и обложкой. Мейси знала, что на каждый вопрос нужно ответить.
— Мейси, я не хочу слышать, что ты не знаешь. Я хочу выяснить, каким, по-твоему, является ответ на этот вопрос. И еще один совет: не расставайся с этим вопросом. Чем больше он беспокоит тебя, тем большему учит. Со временем, Мейси, ты обнаружишь, что самые большие вопросы в жизни требуют такого же отношения.
Со дня смерти матери Мейси прошло почти два года, и Фрэнки Доббс все еще горевал. Он клялся, что его выручает дочь, так как жил ради воскресений, и ритуал неизменно был тем же самым.
Хотя этот день не был рыночным, Фрэнки спозаранку приходил в конюшню к Персефоне. Он ласково говорил с кобылой, чистил ей шкуру, пока она не начинала блестеть, расчесывал гриву и хвост, осматривал копыта, так как ей приходилось ежедневно возить тяжелый груз на значительное расстояние. В теплой конюшне приятно пахло овсом, и здесь Фрэнки, зачастую неловкий на улице или в компании, чувствовал себя совершенно непринужденно. Обычно когда слышались шаги подходившей к конюшне Мейси, Фрэнки уже наполовину заканчивал работу.
— Папа, я здесь, — кричала ему Мейси, перед тем как заглянуть в открытую верхнюю половину двери и помахать рукой. Она всегда приносила отцу что-нибудь от миссис Кроуфорд: пирог с мясом, завернутый в белый муслин и коричневую бумагу; свежеиспеченный, еще теплый хлеб или исходящий паром яблочный пудинг, который, по словам кухарки, нужно только слегка подогреть.
Мейси быстро снимала жакет и закатывала рукава. Отец с дочерью совместно заканчивали утреннюю работу, разговор облегчался их действиями. Работали они уверенно.
— Девочка, значит, твое образование движется?
— Да, папа. Доктор Бланш считает, что в следующем году я буду готова к вступительным экзаменам и стипендии.
— Экзаменам куда? — спросил Фрэнки, идя к насосу за водой, чтобы ополоснуть намыленные вожжи и постромки Персефоны.
— В университет. Доктор Бланш говорит, я справлюсь. Ее сиятельство очень хочет, чтобы я подала заявление в Кембридж, в Гертон-колледж. Говорит, это самое подходящее место для индивидуалистки.
