— Мейси, ты привыкнешь к нему. Хан воскуряет благовония, чтобы создать в доме ароматную атмосферу.
Мейси поначалу оробела, когда Бланш ввел ее в большую комнату, где на полу были только подушки и сидел, скрестив ноги, какой-то старик. Перед ним находилась большая застекленная дверь, словно он разглядывал вид снаружи, и когда Мейси и Морис Бланш шли к нему, Хана обрамляли лучи света. Казалось, его принесли в эту комнату какие-то мистические транспортные средства. Не поворачиваясь, Хан поманил Мейси рукой:
— Иди, дитя, садись рядом. Нам нужно о многом поговорить.
К ее удивлению, Морис Бланш жестом предложил ей идти и сам тоже пошел к Хану. Наклонился, взял костлявые смуглые руки старика в свои и поцеловал его в морщинистый лоб. Хан улыбнулся, кивнул, потом повернулся к Мейси.
— Дитя, скажи мне, что ты знаешь.
— Э…
Хан с Морисом засмеялись, и старик с длинными седыми волосами и почти бесцветными глазами приветливо улыбнулся Мейси.
— Да, хорошее начало. Очень хорошее. Давай поговорим о знании.
И Мейси — дочь уличного торговца из Ламбета, живущего на южном берегу реки, разделяющей лондонских богачей и бедняков, — начала учиться таким образом, как хотел Морис, у накопленных Ханом веков мудрости.
С Ханом она научилась сидеть во вдумчивом молчании, усвоила, что спокойный разум дает проницательность, превосходящую книжное учение и часы инструктирования, и что такая мудрость поддерживает всю прочую эрудицию. Впервые сев на подушку перед Ханом и скрестив ноги, она спросила, что ей делать. Старик поднял лицо к застекленной двери, потом обратил к ней ясные белые глаза и сказал лишь: «Внимай».
Мейси воспринимала сидение с Ханом серьезно и близко к сердцу, интуитивно сознавая, что эти занятия пригодятся ей. Через несколько лет уроки Хана принесут ей спокойствие среди артобстрела, жутких ран и криков раненых. Но теперь Морис Бланш сказал Мейси, что она не случайно часто знает, что скажет человек, до того как он заговорит, и как будто интуитивно предвидит события.
— Мейси, ты испортишь глаза, если будешь читать при таком тусклом свете. И взгляни на время: тебе подниматься через три часа!
— Тебе тоже, Инид, а у тебя сна ни в одном глазу.
— Не беспокойся обо мне. Я тебе уже говорила.
Мейси вложила листок с записями между страницами, чтобы отметить место, где читала, закрыла книгу, положила на столик и посмотрела в упор на Инид.
— И не смотри на меня такими глазами, юная Мейси Доббс. У меня от этого мурашки по телу.
— Ты осторожна, так ведь, Инид?
— Конечно. Сказала же — не беспокойся!
Хан учил ее многому о человеческой душе, но Мейси не требовалось особого предвидения, чтобы понять — Инид скоро попадет в какую-то беду. Собственно говоря, было удивительно, что старшая девушка до сих пор работает в этом доме в Белгравии. Но Инид, уже почти восемнадцатилетнюю, любили все слуги. Мейси тоже полюбила ее за смех, за непрошеные советы, раздаваемые направо и налево, а больше всего — за бескорыстную поддержку.
Инид надела через голову плотную ночную рубашку, натянула шерстяные носки и аккуратно сложила свою одежду в стоявший у стены комод. Потом стала расчесывать волосы жесткой щеткой, и на скошенном мансардном потолке затрепетали тени от света керосиновой лампы.
— Нужно проводить ею по голове сто раз, чтобы волосы были густыми. Мейс, я говорила тебе это?
— Да, много раз.
Мейси бережно отложила книги с бумагами и улеглась в постель.
— Бррр! Холодно.
Инид взяла старую шелковую косынку, висевшую на железном столбике кровати, обернула ею щетку и стала натирать волосы, чтобы придать им блеск.
— Да, и теплее не становится. Скажу тебе, Мейси, иногда здесь дует холодный ветер, очень холодный.
Мейси повернулась к Инид.
— Скажи, почему тебе здесь не нравится?
Инид положила щетку на колени и стала водить пальцем по косынке. Плечи ее ссутулились, и когда она подняла взгляд на Мейси, в глазах ее стояли слезы.
— Инид, в чем дело? В Джеймсе? Или это Артур?
Мейси догадывалась, что во время своих отсутствий Инид находилась в комнатах на третьем этаже. Хотя она могла проводить время и с Артуром, молодым лакеем, начавшим работать в этом доме за месяц до Мейси. С тех пор его положение повысилось. Ему поручили ухаживать за «ланчестером» Комптонов, чистить его и смазывать. Она думала, что Артуру тоже нравится Инид.
