— Как — росомаха?! — недоумевал Делюк. — Зверь не достанет гроба, а зимой ворон и чаек нет!..
— А на что у росомахи когти? Она по деревьям не хуже медведя лазит, — не отступала Тадане.
— Да и к чему росомахе труп? Зверья всякого, мышей, птиц полно в тундре, — сказал Делюк, подумал молча и, усомнившись в своих же словах, пожал плечами: — Так-то, может, и так, но где кости?!
— Снегом замело, — уверенно сказала Тадане.
— Снегом, — повторил машинально Делюк, подумал и согласился: — Может, и так…
4
Ночью распахнулся полог, и в чум кто-то вошел. Делюк сел на постели, но при лунном свете, заполнившем дверную половину чума, он ничего не разглядел.
— Кто? — спросил он тихо. — Кто пришел?
— Я, — отозвалась пустота.
Голос этот Делюку показался очень знакомым и близким. Он протер глаза и, всматриваясь в темноту, снова спросил:
— Ты? Но… кто ты? Я не вижу тебя!
— И не увидишь, — сказала пустота голосом отца и после недолгой паузы спросила строго: — Где моё тело?!
На Делюка пахнуло холодом, он весь покрылся липким, маслянистым потом, тело до кончиков пальцев занялось ноющей болью.
— На хребте Пярцор… На средней вершине, — сказал Делюк и тут же вспомнил, что сегодня он не нашел там тело отца.
Полог распахнулся и снова закрылся.
«Дух отца?!» — подумал Делюк и, не раздумывая, выбежал на улицу.
— Я знал, что выйдешь, — сказала пустота голосом отца. — Пойдем!
«Куда пойдем?» — хотел спросить Делюк, но вместо этого обернулся на голос, ничего не увидел, даже признака живого не почувствовал рядом. Спросил:
— Где ты? Я не вижу тебя.
Он боялся произнести слово «отец», потому что знал, что отца нет в живых.
Тишина долго молчала. Но вот шагах в семи от себя при лунном свете Делюк увидел на снегу тень, похожую на тень куропатки, парящей над землей.
— Иди за тенью, но ближе семи шагов не подходи, — сказала пустота, и тень заскользила по снегу.
Делюк только сделал шаг — и вот уже в ушах у него запел ветер. Он вроде бы идёт шагом, а почему-то быстрее мысли побежали назад заструги, кочки и кустики ив. «Что это со мной?» — подумал Делюк и в тот же миг очутился рядом с разбитым гробом отца. Вдруг в семи шагах от гроба заскрипел и разбился сугроб, взметнулась высоко снежная пыль. Поднялось что-то вроде человека. Делюк пригляделся. Поднявшийся призрак точь-в-точь был похож на отца, но был прозрачным, воздушным, сквозь него виднелись и снег, и дальние сопки, и полоски ивняка на склонах гор.
«Отец!» — хотел крикнуть Делюк, но язык у него точно к нёбу прилип. Он пригляделся ещё внимательнее и понял: тот стоит к нему спиной и даже не пытается взглянуть на него.
— Идем дальше, — сказал призрак голосом отца и зашагал прямо, куда смотрел.
«Идти или не идти?» — подумал Делюк, а ноги уже пошли.
Делюк шел против своей воли, не чувствуя под собой земли. От встречного ветра теснило в груди, перехватывало дыхание. Осталась позади снежная кромка земли, промелькнули торосы, и вот уже призрак и Делюк идут по ровному широкому припаю. Впереди, приближаясь с каждым мигом, показалось живое море. По нему перекатывались тяжело зеленые от луны волны. Не замедляя шага, призрак ступил прямо в воду, и вода сомкнулась над ним.
На кромке припая ноги у Делюка остановились. Он стоял и тупо смотрел в воду, где только что скрылся призрак.
Молчало море, молчал и Делюк. Да и что он мог сказать? Но вот перед ним, в семи шагах от него, пошли по воде круги, и тут же показалась усатая голова белой нерпы. Она поиграла, перекатываясь с волны на волну, будто говоря: смотри, мол, какой у меня белоснежный мех! Потом уставилась в лицо Делюка своими круглыми глазами.
— Сын мой, — заговорил зверь голосом отца, — прости меня. Иного пути возврата в подсолнечный мир у меня не было. Ждать, когда снова появлюсь на свет младенцем, долго, много веков надо ждать. Потому я и согласился стать нерпой. Теперь я ухожу навсегда в море, но через каждые семь лет в день моего ухода в мир теней и призраков буду появляться у вашего берега. Захочешь увидеть меня и поговорить — приходи на этот берег Талого моря. — Нерпа высунулась из воды до половины, кивнула круглой головой: — Прощай! Я уже никогда не буду человеком. Стал я нерпой лишь потому, что мне очень хотелось выйти на свет под животворные лучи доброго солнца. Уйди я из жизни своей смертью — такого случая мне бы не представилось. Прощай! — Белая нерпа ещё раз кивнула и, скатившись по волне, скрылась под водой.
