— Беда?! — испуганно открывали глаза другие.
— Какая беда! — презрительно и меланхолично слышалось в ответ. — Какой-то нищий вэнодэтта объявился. Пешком пришел. Мяса оленьего захотел, рыбоед!
— Как не мяса-то?! Рыба — поперек горла ему!
— Дал бы нам. Оленье-то мясо — как зола во рту!
— Страшное чудовище на море объявилось, все живое — людей, оленей, птиц — огнем пожирает, чумы и дома — точно огненным языком слизывает. На месте становищ и стойбищ лишь угли и золу ветер ворошит. И привязанной к шесту собаки не оставляет живой, — уже носилась по стойбищу тревожная весть. — На Холгове, Матке и Долгом[33] и живой души не осталось. Чудовище идет к Варандэю, откуда сегодня утром пришел Пар-Федь. Вчера его — берегового ненца-вэнодэтту — послали сюда прибрежные люди, чтобы собрать народ тундры и всем вместе напасть на это страшное чудовище. «Любой народ, — говорит Пар-Федь, — если он сожмется в кулак, — непобедим, потому что он за землю отцов и дедов стоит, родину защищает. Народ — не единичные лодки морских охотников, рыбаков, не раздробленные становища и стойбища. Так всегда думали все, кому дорога родная земля, богатая рыбой, зверем и птицей, без которых человек в тундре — что снежинка на зимних равнинах». Так сказали Пар-Федю наши остроголовые[34], а он это передает нам.
* * *
По стойбищу текли толпы людей к чуму Делюка, которого давно уже никто не звал этим именем, потому что у него было более звучное и яркое имя — Белый Ястреб. Так называли его между собой и мал и стар во всех стойбищах и становищах.
Между пустыми нартами и горбатыми вандеями, угловатыми ларями и пузатыми юхунами, застывшими на месте, бойко и шумно, толкаясь и обгоняя друг друга, мельтешили ребятишки, степенно, с достоинством вышагивали мужчины, шли, точно плыли, волоча по земле подолы нарядных паниц, девушки и женщины, точно утки вразвалку, семенили старухи. Все они возле чума Делюка сливались с толпой, которая с каждым мигом становилась всё больше.
Белый Ястреб внешне был спокоен. По крайней мере это так казалось, хотя все нутро у него кипело, теснили грудь тревожные мысли. Зато заметно волновался Пар-Федь: рослый, сухощавый, белоголовый молодой ненец с большими серыми глазами, он ходил торопливо вокруг пустой нарты, нервно ломая за спиной пальцы рук. Ни Белый Ястреб, ни Пар-Федь ничего не говорили, даже не глядели друг на друга, будто один для другого не существовал вообще.
Когда хвост стекающегося к чуму людского потока слился с волновавшейся на месте толпой, Белый Ястреб сказал:
— Все?
— Все, должно быть, — донеслось в ответ тихо, но ясно.
— Страшную весть принес к нам Пар-Федь, — сказал Белый Ястреб. — Послушайте его самого.
Пар-Федь поднялся на нарту. Волнуясь, он долго ощупывал взглядом толпу, будто не знал, что сказать.
— Какой это ненец! — толкнул соседа локтем Някоця Валей. Овальное лицо его заметно расширилось, блеснули широкие зубы, плоский и низкий нос, точно нос угрожающего из капкана песца, сморщился, узкие глаза сделались ещё уже. — Волосы-то у него, смотри, волосы-то — точно стебли прошлогодней травы-марэй, белые! А глаза будто озера. Синие!
— Тише! — толкнул в бок Някоцю Валея сосед. — Будто белого ненца никогда не видел. Няравэй![35] Не зря ведь их так называют. Как оленей. По масти.
— Люди! — заговорил Пар-Федь. — Не по своей воле пришел я к вам. Меня из становища Варандэй послали ненцы, которые считают вас братьями. Сказали они — так думаю и я, — брат брату помочь должен в беде. А беда большая, страшная беда пришла: на Холгове, Матке и Долгом потухли костры. Огонь погубил огонь. Море всегда нас кормило и одевало, но беда пришла именно с моря. Не сказочная морская рыба, которая харабли[36] вместе с людьми глотает, а двуногие белые хищники напали. Нор Ге — так они себя называют. Похожи они на людей — глаза, ноги и руки есть, даже свой язык у них есть! — но не по-человечески делают: сжигают дома и чумы, отбирают пушнину, рыбу, морской зуб и оленей, а людей или убивают, или в брюхо своей харабли бросают и увозят. Это не то, что лесные санэры[37], угоняющие у нас только оленей! Нет! Весь берег и все острова плачут от этих… то ли Нор Ге, то ли Пир-раты… Люди Варандэя мне сказали, что только вместе мы сможем остановить этих злых пришельцев. Другого выхода нет. Лучше гордо пасть в бою, чем безропотно запылать на костре или быть увезенным неведомо куда. Русский царь даровал нам эти земли навечно,
