— Видишь?
Она проследила за его взглядом, а потом посмотрела в бинокль. Через несколько секунд она объявила:
— Это какой-то обман зрения.
— Вовсе нет.
Талия еще какое-то время смотрела в бинокль.
— Говорю тебе, ничего там нет.
Может, глаза и в самом деле обманывали его? Кимо взял бинокль и уставился на пятно. Опустил бинокль, потом снова поднес к глазам и опустил.
Ничего, кроме воды. Ни водорослей, ни нефти, ни странных текстур на поверхности моря. Он внимательно осмотрел водную гладь, но море снова выглядело совершенно нормальным.
— А я тебе говорю, там что-то было, — продолжал настаивать он.
— Не убедил, но попытка засчитана, — ответила девушка. — Давай-ка лучше поедим.
Талия повернулась и направилась на главную палубу катамарана. Кимо бросил на воду последний взгляд, но не увидел ничего необычного, затем покачал головой и повернулся, чтобы последовать за коллегой. Через несколько минут они сидели в главной каюте, где уже был накрыт рыбный стол. Однако Кимо не переставал думать о причине аномальной температуры.
Пока они ели, катамаран скользил вперед, подгоняемый северо-западным ветром. Два гладких фиберглассовых поплавка катамарана разрезали соленую воду, беззвучно скользя вперед.
И тут что-то начало меняться. Казалось, вода немного загустела, стала более вязкой. Рябь усиливалась, катамаран плыл все медленнее и медленнее. Блестящие белые поплавки стали темнеть по ватерлинии, словно кто-то наносил на них тонировку.
Так продолжалось несколько секунд, а потом черные как уголь пятна поползли по всей боковой части поплавков. Они поднимались все выше и выше вопреки законам гравитации, словно их притягивала какая-то неведомая сила.
По текстуре своей пятна напоминали графит или темную ртуть. Вскоре потемнело и то место на носу, где только что стоял Кимо.
Если бы кто-то остался на вахте, он бы, без сомнения, заметил что-то необычное. На мгновение темная субстанция приобрела форму, похожую на цепочку человеческих следов, а потом стала расползаться дальше, двигаясь в сторону главной каюты.
Внутри играло радио, настроенное на канал классической музыки. Такая музыка как раз подходила к ужину, и Кимо наслаждался вечером и компанией, так же как и поданными блюдами. Занятый шутливой перепалкой с Халверсоном, наотрез отказывавшимся разглашать секрет своего рецепта, Кимо вдруг заметил нечто странное.
Со стороны могло показаться, что кто-то красит темным широкие стекла на потолке каюты. Свет фонаря, висевшего высоко на мачте и освещающего палубу лодки, становился все бледнее. Что-то ползло по стеклу, словно снег или песок, подгоняемый ветром, только намного быстрее, густея на плоской поверхности.
— Что за…
Талия посмотрела в окно. Встревоженный Халверсон уставился в другую сторону, на корму. Кимо резко повернулся. Какое-то серое вещество текло через раскрытую дверь, двигаясь по палубе. Текло в гору!
Талия тоже увидела это. Тем более что субстанция направлялась прямо к ней.
Она вскочила с кресла, сбросив тарелку со стола. Остатки обеда, оказавшиеся на пути ползущей темной массы, превратились в небольшой серый холмик.
— Что это? — воскликнула Талия.
— Не знаю, — ответил Кимо. — Я никогда…
Не имело смысла продолжать — никто из них никогда не видел ничего подобного. Разве что…
Кимо прищурился. Странное вещество. Текучая жидкость… Но она имела необычную зернистую структуру. Казалось, это металлический порошок, двигающийся сам собой, как волны мельчайшего песка под ударами ветра.
— Вот это я и увидел на поверхности воды, — сказал Кимо, пятясь. — Я же говорил тебе, что там что-то есть.
— Что оно делает?
Все трое в смятении замерли, а потом начали отступать.
— Похоже, оно ест рыбу, — заметил Халверсон.
Кимо наблюдал за происходящим со страхом и удивлением. Он выглянул через открытую дверь — кормовая палуба была целиком покрыта странным веществом. Ученый оглянулся в поисках выхода. Единственное, что им оставалось, — отступать, но тогда они бы оказались в ловушке в трюме катамарана. Идти на корму означало ступить в субстанцию.
— Сюда, — позвал Кимо, залезая на стол. — Что бы это там ни было, я не хочу его касаться!
