«Я облажаюсь и они его убьют».
«Ты так и так облажаешься».
«Это мы еще посмотрим».
«Нечего смотреть, чувак».
– Мне надо в больницу, – простонал Рыжий. В сочетании с восковым цветом, приобретенным лицом, шевелюра Рыжего казалась теперь просто огненной.
– Опять ты за свое! – прикрикнул Андрей. – Задолбал!
– Я тебе ничего не сделал.
– Да уж, не сделал. Надо бы тебя пристрелить, как и вашего самого главного говнюка. Бонифацкого.
– У тебя нет шансов, – сказал Рыжий. – Его хорошо охраняют. И потом, самый главный, если хочешь знать, у нас не Бонифацкий, а Леонид Львович.
– Витряков? – уточнил Бандура.
– Он, – Рыжий попытался улыбнуться. – Он командир. Огнемет. А Вацлав Збигневович – так, с боку-припеку.
– Да ну? – недоверчиво прищурился Андрей.
– Точно, – подтвердил Рыжий. – Огнемета вся братва уважает. И побаивается, можешь мне поверить. А Боник – Боник добрый чересчур. Мягкотелый, то есть.
– Спасибо, что открыл мне глаза, – сказал Бандура. – Но, что поделать, у меня заказ. Там сказано – Бонифацкий. Хотя, стоп, знаешь, что? Я их обоих пришью, раз ты настаиваешь. – Как ни странно, вопреки тяжелому положению и ране в плече Андрей ощутил прилив сил и даже некий проблеск куража, бывало, выручавшего его из, казалось бы, самых безвыходных ситуаций. До сих пор, по крайней мере.
– Я тебе все рассказал, – во взгляде Рыжего сквозила мольба.
– Что с того?
– Отпусти.
Андрей вскинул ствол.
– Не убивай, а?
– Не могу, Рыжий. Ничего личного, так что, без обид.
– Не убивай!
– Не скули!
– У меня деточек трое, мал-мала меньше.
– Да у каждого второго мудака – деточки. Ну и что с того? И потом, Рыжий. Сдается мне, что без тебя они лучше вырастут. Усекаешь, почему?
– Я тебе помогу.
– Каким образом? – оживился Андрей.
– Боник ночевать в «Камне» не останется. Там отопления нет. К вечеру домой поедет, в Ялту. У него в предгорьях дом.
– Без тебя знаю. Что с того?
– Он с Леней поедет. На «Мицубиси Галант», или «Опеле Фронтера». Еще джип у него есть, «Тойота Ленд Круизер». Черного цвета, как вся эта долбанная жизнь. От «Камня» дорога на крутой подъем забирается, через можжевеловую рощу. И петляет, так что сильно не разгонишься. И, если в засаду залечь…
– С чем залечь? – перебил Бандура, тыча наганом под нос Рыжему. – С этой пукалкой сраной?!
– Я тебе «Шмель» дам…
– Что дашь? – не понял Андрей, подумав о бензиновом примусе, который отец всегда брал с собой, если они ехали на море или просто на природу, на пару дней. Примус назывался «Шмелем», отец им очень гордился. – На х… мне примус, братишка? Яйца поджарить?
Рыжий посмотрел на него в некотором замешательстве, наморщив лоб. Потом до него дошло.
Яйца, конечно, тоже зажарятся, если из «Шмеля» долбануть. Вместе с телом. Я тебе о ручном огнемете говорю. РПО «Шмель»,[51] что, не слыхал? Дальность стрельбы – тысяча метров, триста квадратов покрывает за раз. Ты с таким аппаратом…
– Да слышал я, – с досадой отозвался Андрей, хоть это было не так. – И откуда у тебя такой инструмент, Рыжий?
– Вацлав Збигневович заказал.
– На войну собрались?
– В подарок, для Леонида Львовича…
– Для Витрякова? – Андрей слегка приподнял брови. – Ничего у него – подарочки…
– Угу, – Рыжий не стал спорить. На день рождения. У Леонида Львовича завтра день рождения, вот Вацлав и попросил, чтобы я намутил, через свои каналы. Аппарат новый, в футляре, подарочный, можно сказать, вариант. Прямо со склада. Муха, мля, не еб-сь.
– Брешешь?
– Никак нет. Он тут, в машине лежит. Еще и четыре гранаты в комплекте. Леонид Львович, он оружие уважает. Особенно – такое. Не даром у него погоняло – Огнемет. Вот Бонифацкий и попросил…
– Где он? – перебил Андрей.
– Тут, в багажнике. Выложить не успел, Леонид Львович дал указание – за тобой ехать.
– Ну, Рыжий, если свистишь…
– Мамой клянусь!
– Твоя мама – проститутка с набережной.
– Я правду говорю!
– Я – тоже. – Бандура, подозревая подвох, выбрался из «БМВ». – Если ты мне мозги компостируешь, Рыжий, пеняй на себя…
Рыжий замотал головой.
– Держи руки, чтобы я видел.
– Да я пошевелиться не могу!
– И не болтай! – подняв крышку багажника, Андрей увидел добротный прочный деревянный контейнер защитного цвета. Внутри оказалась зловещего вида длинная и толстая темно-зеленая труба с пистолетной, снабженной спусковым крючком рукояткой и прицельной планкой, размеченной делениями, как школьная линейка.
