– Лет двадцать он на дне пролежал. – Криминалист, осторожно, чтобы не испачкаться, поправил запястьем очки, которые сползли на самый кончик носа. Ладонь, в резиновой перчатке, была серо-коричневой из-за ила. – Точнее сказать сложно, пока, по крайней мере. В лаборатории, возможно, добьемся большего. Номер кузова, за такое продолжительное время, конечно, не сохранился. Зато серийный номер мотора определить сможем, я думаю.
– А что это даст? – вставил Торба. – Сомневаюсь, что в архивах могли сохраниться хоть какие-то данные.
Полковник Украинский пожал плечами. В принципе, это походило на правду. Какие архивы, через двадцать лет? И где прикажете искать, если даже страна изменила название.
– А кости-то чьи?
– Сложно утверждать что-либо с определенностью. – Старший криминалист поманил Украинского. Они прошли за «УАЗик», где на расстеленной поверх песка клеенке были выложены извлеченные из кабины находки. Два зеленоватых черепа и кости, в каких полковник признал фрагменты ребер и позвоночника. Против воли вспомнил палеонтологический музей, куда бывало, ходил со Светланой, пока она была маленькой.
– Два черепа. – Теперь криминалист выглядел коллекционером, похваляющимся пополнением коллекции. – А костей, по первоначальным прикидкам, на три скелета наберется, как минимум. Это с учетом того, что рыбы растащили. Да и течение, по словам водолазов, сильное…
– Что же они, по льду катались, что ли? – предположил майор Торба.
– Не могу утверждать, в какое время года произошло убийство, – начал эксперт.
– Убийство? – перебил Украинский.
– Можно с уверенностью говорить, что эти люди были застрелены, товарищ полковник. Стреляли снаружи, исходя из характера пулевых отверстий, обнаруженных в машине.
– Что тут произошло, как вы считаете? Кто-то на них напал? – предположил Украинский.
– Думаю, вы правы, Сергей Михайлович. Оба черепа с характерными дырами от пуль. – Нагнувшись, криминалист поднял с клеенки шарик, напоминающий порченую горошину, потемневшую и раздувшуюся из-за влаги. Продемонстрировал на раскрытой ладони.
– Пуля?
– Пуля, Сергей Михайлович. Предположительно калибра девять миллиметров. От «Макарова», должно быть. Точнее покажет экспертиза. Просеивая ил, мы нашли уже пять пуль. Визуально трудно разобрать насечки, чтобы определить, из одного ли оружия они выпущены. – И, вот еще находка. Взгляните.
Склонившись над клеенкой, Украинский и Торба уставились на нечто, напоминающее кусок ржавчины гораздо больше, чем пистолет. Сергей Михайлович прищурился:
«Тульский Токарева»?[43]
– Судя по всему, товарищ полковник. Думаю, мы сможем установить табельные номера.
– Хорошо бы, – кивнул Украинский. Он уже открыл рот, собираясь что-то добавить, когда в кармане майора запищал сотовый телефон. Извинившись, Торба отошел в сторонку.
– Да, слушаю…
* * *
– Вот те раз!.. Менты приперлись, – воскликнул Бандура. Появление милицейского «УАЗа» застало Андрея на крыше, крадущимся вдоль ограждения по направлению к чердаку. Бандура намеревался спуститься, от греха подальше, давно пора было уносить ноги, когда появление патрульной машины заставило его замереть, прячась за парапетом на самом краю. С задранного на пятидесятиметровую высоту технического этажа дорога была видна, как на ладони, в виде тоненькой грязно серой змейки, извивающейся среди салатового бархата холмов. Техэтаж был «вороньим гнездом», и Андрей чувствовал себя наблюдателем.
«Ага, точно. За собственными похоронами».
Аналогия, возникшая в подсознании, не понравилась Андрею, в первую очередь потому, что внутренний голос, сволочь, как всегда попал в самую точку.
«Беги», – посоветовал внутренний.
«Заглохни, – ответил Бандура. – Дай сначала посмотреть».
«Смотри, – проворчал внутренний, – досмотришься, до медяков на глазах».
«Пошел ты».
Красное «БМВ», на котором его встретили в аэропорту Ногай и Рыжий, по-прежнему стояло у подножия почти отвесной скалы, издали напоминая торчащую из травы землянику. Японский микроавтобус, скорее всего, «Мицубиси», стоял в двух шагах от легковой машины. Он прибыл на подмогу Рыжему быстрее, чем Андрей, сидя на крыше, справился с перевязкой раны. Плечо саднило, левая рука отекла и не слушалась. Но, это было не смертельно. Появление микроавтобуса было намного хуже.
