Глава 8
КАПКАН ДЛЯ ПРОТАСОВА
или
ПЛОХАЯ ПРИМЕТА
Суббота, позднее утро 12-е марта
Как ни пекло Сергея Михайловича еще в пятницу вечером по душам поговорить с Протасовым, который теперь был полностью в его распоряжении, допрос пришлось отложить до утра. Все дело в том, что полковнику позвонила жена. Голос у Лиды был откровенно испуганным. Ее чувства немедленно передались Украинскому. Неудивительно, ведь они прожили бок о бок не один год.
– Сережа, немедленно приезжай.
– Что стряслось, Лидок?
– У Светланы температура подскочила.
– Подскочила? – немного растерялся Украинский. Когда он уехал с дачи в четверг, то рассчитывал, что жена и дочь дождутся его возвращения. Потом планы поменялись, Светлана занемогла, пришлось высылать за семьей машину. Дочь лихорадило, уже в городе они вызвали неотложку. Точнее, вызвала жена, пока полковник сначала болтался между Пустошью и городом, а потом до утра расхлебывал проблемы, которые потянули за собой обнаружившиеся в гараже на Оболони тела капитана Журбы и лейтенанта Ещешина. Приехать домой в пятницу полковнику тоже не удалось, он отправился на Десну, где уже были расставлены силки на Бандуру. Когда негодяю все же посчастливилось удрать, утопив в Десне джип, и Украинский вернулся в город не солоно хлебавши, его немедленно взял в оборот Поришайло, который, наконец решился отправить Андрея Бандуру в Крым. Только к вечеру у Сергея Михайловича образовалось окно, самое время, чтобы как следует потрясти Протасова. Однако, он не успел допросить Валерия. Украинскому позвонила жена.
– Что значит, подскочила? – Сергей Михайлович, держа в правой руке трубку, отодвинул левую от звонка.
– А тебе вообще интересно? Знаешь, Сергей, с трудом верится. Ты скоро вообще на работе поселишься!
Поскольку возразить было нечего, Украинский устало вздохнул.
– Ребенок горит, папу зовет. В бреду. А папу… папу, как отрезало.
– Скорую вызвала? – этим вопросом он рисковал спровоцировать целый шквал отрицательных эмоций, скорая, по сути, самое последнее дело.
А что они могут?! – взвизгнула Лида Украинская. – У них один анальгин с димедролом[37] в ампулах. Даже шприцов нет.
– Стетоскопа тоже нет? – проворчал полковник, – легкие хотя бы послушать.
– Желания нет! – фыркнула жена. – И ты это знаешь не хуже меня, не строй из себя дурака, Сергей. Приехали две кретинки крашеные, я бы их на порог не пустила. Шлюхи чумазые. Ломаные и бестолковые в одинаковой степени. Предложили госпитализацию. Может, тебе еще и про больницы наши рассказать?!
Сергей Михайлович закусил губу. Брякнул коротко:
– Еду.
– Только не делай нам одолжения, – предупредила жена, но он, не став дослушивать, просто повесил трубку.
– Может, я поговорю с задержанными? – предложил майор Торба. Он наблюдал за сценой, и, естественно, слышал каждое слово полковника.
– Нет, – сказал Украинский. – К задержанным никого не пускать, пальцем не трогать. Пускай посидят до утра. – Украинский встал, потянулся с хрустом. – Я утром лично ими займусь. А ты, Володя, – он подавил зевок, – «Домой, так домой», – ты лучше с водолазами разберись. Давай, дуй утром на Десну, и пускай по дну пройдутся. Я думаю – не проблема джип выудить.
Торба пожал плечами, скорчив недовольное лицо. Кому охота заниматься подобными делами, тем более, он не думал, что все так просто, как представляется полковнику. Однако перечить шефу не стал.
– Будет сделано, Сергей Михайлович.
* * *
Утром Украинский проспал. Впервые за долгие годы. И, даже не потому, что ночь вышла рваной, Светка бредила, а он сидел на краешке кровати, и держал в ладонях ее раскаленную руку. Просто, накопилась усталость. Как там говорят на востоке? Лишняя соломинка ломает хребет верблюду, так, кажется?
Полковник, очень возможно, продрых бы, как минимум, до одиннадцати, если бы не звонок Торбы, спешащего поделиться информацией о ходе водолазных работ.
– Что там, у тебя, Володя? – спросил Украинский, чувствуя, что его застали врасплох, и вот теперь Торба будет знать, как он дрыхнет, словно сурок, по утрам.
