Израильтян оказалось очень много, сотни семейств заняли широкую равнину между рекой, которая называлась Иорданом, и голыми, обожженными солнцем невысокими горами. Их шатры виднелись повсюду, да еще клубы пыли, когда скот загоняли на ночь за небрежно сколоченные ограды.
Когда заходившее солнце окрасило кровью небосклон и горячий ветер подул вниз, охлаждая раскаленные горы, вонь стала нестерпимой. Но ее здесь словно никто не замечал - кроме нас, пришельцев. Перед шатрами собирались семьи, люди разводили очаги, чтобы приготовить ужин, переговаривались на своем гортанном языке... Играли дети, мальчики перекликались, вызывая друг друга на бой, вооружившись деревянными мечами и щитами. Девочки визжали тонкими голосами.
Но наши взгляды - мой и Лукки - приковал к себе город за высокими стенами, что поднимался на холме посреди равнины. Он возвышался над нею, как Троя над равниной Илиона.
- Вот и Иерихон, - сказал я Лукке.
- Говорят, что это самый старый город в мире, - проговорил он.
- Неужели? Смотри, какие высокие и толстые стены. Они прочнее, чем в Трое. Израильтяне хотят, чтобы мы помогли им взять эту твердыню.
Он недовольно хмыкнул.
- Это можно сделать?
Лукка поскреб подбородок:
- Господин мой Орион, можно взять любой город. Все решает время и число жизней, которые можно отдать ради этого.
Мы встали лагерем подальше от загонов со скотом. Пока люди разбивали шатры, я помог Елене выйти из крытой повозки. Ей теперь незачем было прятаться.
- Люди хотят подыскать себе женщин, - сказал мне Лукка.
Я кивнул, но предупредил:
- Только скажи им, чтобы держались поосторожней и не забывались. Едва ли здешние женщины обрадуются чужеземцам.
Лукка слегка улыбнулся.
- Да, мужчины надежно защищают их, - согласился он. - Но пусть завяжется их дружба, в этом не будет вреда.
- Прикажи им вести себя дружелюбно, - это будет поздно делать, когда им перережут глотки.
Бенджамин возвратился к нам на закате солнца, когда длинные фиолетовые тени поползли по равнине. Он казался взволнованным и обрадованным.
- Иешуа приглашает вас отобедать вместе с ним в его шатре.
И тогда из моего шатра вышла Елена, только что умытая водой, принесенной с далекой реки, в длинном пурпурном платье, с золотым ожерельем на шее и браслетами на руках.
Бенджамин, раскрыв рот, уставился на красавицу.
- Перед тобой Елена, царица погибшей Трои, - проговорил я, решив не упоминать о том, что прежде она царила в Спарте. - Она согласилась разделить нашу трапезу.
Молодой человек закрыл рот не сразу и еще долго не мог отвести глаз от Елены. Наконец он повернулся ко мне и сказал:
- У нас не принято, чтобы женщины трапезовали вместе с мужчинами.
- Твой вождь может сделать исключение для нее.
Онемевший Бенджамин кивнул и отправился извещать Иешуа о неожиданном повороте событий.
Елена подошла поближе:
- Я могу остаться здесь, Орион. Не стоит затевать ссору из-за меня.
- Мне нужно, чтобы ты пошла со мной. Я хочу, чтобы этот самый Иешуа не знаю, кто он у них, - понял, что он не будет распоряжаться мной, как слугой.
- Понимаю. - Она улыбнулась. - А я-то решила, что ты не захотел ужинать без меня.
Я улыбнулся в ответ:
- Об этом я тоже подумал.
Бенджамин вернулся с почетной охраной, которую составляли шестеро мужей в чистых одеждах с короткими мечами в ножнах у поясов. Они проводили нас к широкой низкой палатке из козьих шкур. Мне пришлось нагнуться, чтобы войти внутрь.
Шатер оказался просторным, пол его покрывали потертые ковры. Низкий стол был заставлен чашами с мясом, над которым вился парок, и блюдами, полными оливок, лука и зелени, названия которой я не знал. Вокруг стола на ярко расшитых подушках сидела дюжина старцев. Трапезу возглавлял человек помоложе - его длинные волосы и бороду еще не посеребрила седина, а в глазах горел огонь.
Именно глаза Иешуа предупредили меня о том, что он опасен, как бы прикоснувшись прямо к моим нервам. В них светился фанатизм, не знавший пределов. Он не ведал сомнений в том, что их дело - правое. Этот решительный и отрешенный сорокалетний, должно быть, мужчина был прям, словно меч, и даже бремя ответственности за племя, которое ищет себе отчизну, не могло согнуть его спину.
