Я встал и отправился искать Лукку и моих воинов-хеттов среди разгулявшихся ахейцев. Долго блуждать мне не пришлось. Они сидели возле костра, завалив все вокруг своей добычей: прекрасными одеялами, обувью, дивными луками из кости; друг к другу жались две дюжины пленниц, смотревших круглыми испуганными глазами на своих новых господ.
Лукка встал от костра, заметив меня в непроглядной тьме.
- И все это вы взяли в городе? - поинтересовался я.
- Да, господин. Обычай велит, чтобы ты забрал себе половину, а мы разделили остальное. Ты хочешь сделать это немедленно?
Я покачал головой:
- Нет, разделите все между собой.
Лукка озадаченно нахмурился:
- Все?
- Да. Хорошо, что вы держитесь вместе. Завтра Агамемнон будет делить добычу, и ахейцы могут потребовать долю и от вас.
- Но мы уже отложили царскую долю, - проговорил он. - Речь идет о твоей собственной...
- Возьми ее себе, Лукка. Мне ничего не нужно.
- Даже женщины-пленницы?
Я улыбнулся:
- На моей родине женщины не бывают рабынями. Они приходят к мужчине по своей воле... Или же не приходят.
И впервые после нашего знакомства крепыш хетт удивился. Я расхохотался и пожелал ему спокойной ночи.
Устроившись на ночлег в своем шатре, я подумал, что вопли и крики в лагере не дадут мне заснуть. Но глаза мои закрылись, едва я распростерся на ложе, и я погрузился в сон.
И вновь оказался в золотой пустоте, в мире творцов. Я вглядывался в струившееся отовсюду сияние и различал в нем неясные силуэты и контуры, отдаленно похожие на башни и дома далекого города, залитого ослепительным блеском невероятно яркого солнца.
Я не искал творцов. Должно быть, Золотой Аполлон пожелал видеть меня.
- Нет, Орион, он не призывал тебя. Это сделал я.
Ярдах в двадцати от меня медленно обретали плоть контуры человеческой фигуры. Передо мной возник один из творцов - темноволосый, с аккуратно подстриженной бородой; тот, которого я считал Зевсом. Вместо золоченых одеяний на нем был простой комбинезон, застегнутый наглухо. Небесного цвета ткань странным образом переливалась, пока Зевс приближался ко мне.
- Радуйся, что призвал тебя я, а не наш Аполлон, - проговорил он со странной смесью любопытства и серьезной озабоченности в голосе. - Он в гневе и винит тебя в падении Трои.
- Ну и хорошо, - проговорил я.
Зевс качнул головой:
- Наоборот, Орион. В ярости он может окончательно погубить тебя. И я хочу защитить тебя от него.
- Почему?
Он поднял бровь:
- Орион, тебе подобает поблагодарить богов за милость, оказанную тебе.
Я слегка наклонил голову:
- Благодарю тебя, каково бы ни было твое настоящее имя...
- Можешь звать меня Зевсом, - позволил он. - Какое-то время.
- Благодарю тебя, Зевс.
Он широко улыбнулся:
- Столь пылкой благодарности богу мне еще не доводилось слышать.
Я пожал плечами.
- Тем не менее ты действительно разрушил планы Аполлона... Но ненадолго.
- Едва ли я смог бы сделать это самостоятельно - без помощи других творцов, - признал я. - Ведь кое-кто из вас не одобрял его планов.
Зевс вздохнул:
- Увы, в наших рядах нет единства...
- А та, которую здесь зовут Герой, в самом деле твоя жена? поинтересовался я.
Он удивился:
- Жена? Конечно нет. Она не жена и не сестра. Подобных отношений среди нас нет.
- Никаких жен?
- И сестер, - добавил он. - Но сейчас речь о другом. Как нам теперь продолжить свой труд, когда Аполлон в гневе? Он взбешен. А ведь среди нас не может быть настоящего раскола: это приведет к катастрофе.
- И чем же вы заняты? - спросил я.
- Едва ли ты способен понять это, - сказал Зевс, строго взглянув на меня. - Подобными способностями ты не наделен от рождения.
- Попробуй объяснить, быть может, я способен учиться...
Он покачал головой, на этот раз энергичней.
- Орион, ты не способен представить себе истинный облик вселенной. Когда ты освободил Аримана и позволил ему разорвать прежний континуум, ты не мог даже заподозрить, что из высвободившейся энергии сам собой образуется новый континуум, не так ли?
Слова его затронули какую-то струну в моей памяти.
- Да, это я освободил Аримана, - медленно проговорил я. - Но сначала выследил его - еще до ледникового периода.
