— Вот как раз Марвин все прекрасно понимает! — с горячностью возразила Эмма. — Педик чертов! Пойду прикончу паразита!
— Эмма! — Я крепко прижала ее к груди, не давая вырваться. — Прошу тебя, не устраивай сцену. Хотя бы ради меня. Остынь.
— Сцену?! — завопила Эмма, тщетно пытаясь высвободиться. — Да я им целый спектакль закачу! Пусть знают наших!
— Но ведь они, возможно, именно этого и добиваются, — сказала я, решив сменить тактику. — Предположим на секунду, что Марвин и правда такой мерзавец, что хочет меня унизить. Тогда он будет торжествовать. Если же мы выйдем отсюда как ни в чем не бывало и прикинемся, что рады-радешеньки встрече с Дэвидом, то Марвин останется с носом.
— Эли, ты кое-чего не понимаешь! — провизжала Эмма, пытаясь вырваться.
— Нет, это ты не понимаешь, — жестко отрезала я. — Между прочим, Дэвид — мой бывший жених, а не твой. Так что мне решать, как себя с ним вести.
Для вида она еще немного побрыкалась, но теперь мне уже не составило труда с ней справиться.
— Какое унижение! — сказала она, качая головой. — Негодяй просто не понимает, как это больно!
— Эмма! — Я не выдержала и повысила голос. — Кого из нас бросил Дэвид? Тебя или меня? — Эмма посмотрела на меня, и я готова была поклясться, что в глазах ее блеснули слезы. — Меня, верно? И я, как ты помнишь, перенесла этот удар достаточно стойко. Так вот, предлагаю выйти отсюда с высоко поднятыми головами и посмотреть, может, эта сволочь поперхнется марвинскими спагетти?
Губы Эммы растянулись в подобии улыбки.
— Ты права, — сказала она, кивая. — А если не подавится, я сама его задушу!
— Ну как, все в порядке? — простодушно осведомился Марвин, когда мы с гордым видом вплыли в гостиную.
— Да, спасибо, — ответила я, старательно делая вид, что ничего не случилось. — Эмме соринка в глаз попала.
Я уселась на прежнее место и тут же с ужасом заметила, что изменник Дэвид устроился напротив меня. Перехватив мой взгляд, он неуверенно улыбнулся.
— О, привет, Дэвид! — пролепетала я. — Давненько не виделись.
— Как твой аппендикс поживает? — брякнул он.
— Понятия не имею, — чистосердечно ответила я. — Мне ведь его вырезали.
Я чувствовала, что все буквально пожирают нас глазами.
— Платье у тебя красивое! — сказал вдруг Дэвид.
Я невольно потупилась и посмотрела на свое декольте, доходящее почти до пупка.
— Спасибо. Мне его Эмма одолжила.
— Точно, — подтвердил Марвин.
И все вдруг как по команде вздохнули с облегчением, осознав, что кровопролития не предвидится.
— Ужин подан! Надеюсь, спагетти все любят? Прошу вас, леди и джентльмены, накладывайте себе сами. Я просто с ног валюсь. — С этими словами он плюхнул на стол две здоровенные кастрюли. Одна была до краев наполнена спагетти. Я с ужасом заметила, что Марвин даже не удосужился слить воду. Во второй, с кроваво-красным соусом, плавали какие-то черные ошметки. Позже я узнала, что это подгоревшая мука с самого дна кастрюли.
— Соуса тебе подлить? — заботливо поинтересовался Дэвид, когда я ухитрилась отковырять кусочек от плотного и крайне неаппетитного комка макарон.
Я робко протянула ему тарелку, и на мгновение мне показалось, что я стала участницей сцены дешевого сентиментального фильма, когда все разговоры внезапно затихают. Зрителям слышно только, как гулко колотится сердце героини, пока герой, воспользовавшись удобным случаем, украдкой прикасается к ее руке.
Но магия этого мгновения тут же рассеялась. Тиффани, потянувшись за хлебом, толкнула Дэвида, и мои драгоценные спагетти, отвоеванные с таким трудом, очутились на полу. Обернувшись, я встретилась с круглыми, как плошки, глазами Эммы.
— Он погладил тебя по руке! — прошипела она.
— Сама знаю, — шепнула в ответ я.
По счастью, аппетита у меня все равно не было.
Признаться, первую встречу с Дэвидом после разлуки я представляла совершенно иначе. Думала, мы встретимся на автомобильной стоянке возле супермаркета и молча обменяемся принадлежащими друг другу вещами. Спор вспыхнет разве что из-за программки утренней премьеры «Бриолина»[3], которую мы посмотрели на первом свидании. На программке расписались почти все актеры. Разумеется, Дэвид мне ее уступит. Впрочем, потом, когда он поедет забирать Лайзу со службы, я все равно разорву программку в клочья. Просто так, символически.
