Я упала на колени, почувствовав резкую боль в груди, будто сердце сдавили тесками. Серафим равнодушно смотрел на меня, только вот, его глаза совсем потемнели. Похоже, я его рассердила, позволив себе лишнее.
- Я сказал - завтра. И если ты что-то не понимаешь, это не должно давать тебе повод дерзить мне.
Боль прошла так же резко, как и появилась. Серафим протянул мне руку, чтобы помочь встать. Я приняла его помощь и поднялась с колен. Он тут же выпустил мою руку и направился к двери:
- Пойдем, я покажу твою комнату.
Вот это и есть безграничная власть - как он захочет, так и будет, и только попробуй перечить, даже в мелочах. Я могла сколько угодно злиться на него, но слушать придется, если я не хотела быть наказанной. Одно наказание меня ждало впереди - месяц изоляции и голодовки, и мне не нравилось уже то, как это звучит.
Мы вышли из этой части подвала и зашли в соседнюю, правую дверь. Тут нам пришлось спуститься еще ниже по широкой мраморной лестнице. А когда прошли очередную дверь, я изумилась увиденному - здесь подвал совсем не выглядел подвалом, он выглядел, как еще один этаж дома со множеством комнат. Ноги утопали в мягком красном ковре. Лабиринты коридоров освещал тусклый свет от позолоченных ламп в виде искусственных факелов. Кое-где на стенах вырисовывался резной орнамент. На камне были высечены вампиры, люди, цветы и узоры, и разные животные.
Здесь было уютно, несмотря на то, что обстановка напоминала этаж отеля. Даже двери имели свои номера. Серафим подошел к номеру семнадцать и открыл дверь, нажав пароль на стенном кодовом замке. Даже такой метод защиты заставлял меня нервничать. Тем более что в центре небольшой комнатки стояла широкая кровать, а я не любила спать в кровати. Но я немного успокоилась, когда вошла внутрь и увидела у стены дубовый гроб на высоких ножках.
- Тут безопасно, можешь не переживать.
- Уверенна, что моя сестра тоже так думала о месте, в котором умерла.
- Ни о чем не волнуйся и отдыхай.
И прежде чем я успела возразить, Серафим закрыл дверь с той стороны. Я подбежала к ней - дверь не открывалась. А чтобы ее открыть, нужно было ввести код на стенной маленькой панели, код, которого я не знала. Такие железные двери держались на широких магнитах, намертво приклеиваясь к косяку, что даже мне не открыть эту дверь силой, и только код мог ее размагнитить.
Я попыталась позвать Серафима, но он лишь прошептал мне: "Отдыхай", и захлопнул свой разум. Он запер меня! Я не могла поверить, что Серафим так поступил. Я ведь никуда не собиралась уходить, несмотря на то, что солнце начнет поднимать только через час. Так зачем нужно было запирать меня, как зверя в клетке?
Мне стало очень неприятно, и это было только начало.
Когда я проснулась, рядом никого не оказалось. И почему-то именно сейчас мне очень не хватало Юлиана, который всегда заботился обо мне и дарил хоть какое-то успокоение. Гнилое одиночество терзало душу, а голод - тело.
Сегодняшняя ночь все изменит. И ожидание предстоящего, внушало страх и беспокойство. Я вылезла из гроба и стала метаться по комнате. Мне было ужасно тесно в четырех стенах своей новой спальни, хотя раньше я не замечала за собой таких острых приступов клаустрофобии. К тому же, голод только усиливал это ощущение. Если его не удовлетворить в ближайшее время, то он начет пожирать меня изнутри и рваться наружу слепым зверем.
В одной из стен я заметила еще одну дверь, совершенно обыкновенную, которая практически сливалась со стенами. Я бы ее еще не скоро увидела, если бы не уперлась в нее носом. Эта дверь вела в ванную комнату, не очень большую, но уютную, в голубых тонах. Я пригрустнула еще больше - этот цвет всегда напоминал мне о Лео.
Пытаясь хоть как-то отвлечься, я решила залезть в ванную. Из крана вытекала горячая вода, и понимала я это только по красноте своей кожи, потому что меня всю трясло от озноба, когда почти с головой погрузилась в воду.
Казалось, что пролежала я вот так в ванне целую вечность, прежде чем услышала, как в комнату кто-то вошел. Дверь сюда была открыта, и на пороге появилась рыжеволосая вампирша в вечернем зеленом платье - красивая, напитанная, а зеленые глаза изучали меня с неприкрытым любопытством. Я молча смотрела на нее, вцепившись в края ванны, и из последних сил сражаясь с голодом.
