— Друг семьи — это все, — кивнул Хейген.
— Семьи! — расхохотался Лукаделло. — Чтоб меня!.. Кстати, а серьезно, как там твой брат?
Как потерянный. Майкл держался молодцом, однако сердце его не было занято работой. А вот что его угнетало, Том Хейген не знал.
— У него все отлично.
— Рад слышать. — В голосе Лукаделло звучали одновременно и удовлетворение, и скепсис. Они с Майклом были знакомы еще с тех времен, когда Майкл служил в Гражданском корпусе охраны природы, бунтовал против отца и пытался найти свое место в мире. Джо и Майкл вместе записались в Королевские ВВС. Хейген при помощи некоторых манипуляций убрал Майкла из авиации. Впрочем, на следующий день После Перл-Харбора Майкл пошел служить во флот. Дальнейшее стало историей. Майкл вернулся домой героем. Джо тоже, хотя и без таких фанфар. Именно на войне он потерял глаз. Очень благородно. Майкл любил Джо и доверял ему — этого для Тома было достаточно. И все-таки, думал он, некоторые парни никогда не перестают действовать на нервы.
— Послушай, — сказал Хейген, — я очень благодарен, что ты приехал…
— Через десять минут я уйду, — кивнул Лукаделло.
— …но у меня тяжелый день, и не стоило беспокоиться…
Лукаделло потрепал его по плечу.
— Спокойно, paisan.[5]
Хейген промолчал. Он съел уже столько бочек дерьма из-за того, что не итальянец, — стоит ли обращать внимание на чайную ложку от этого самодовольного ублюдка.
— У меня есть хорошие новости и плохие, — продолжал Лу Каделло. — С какой начать?
Ради Всего святого, может, он старается быть вежливым? Да пошел он на хер!
— С плохой.
— Лучше начну с хорошей.
Зачем тогда спрашивать?
— Обычно начинают с плохой, ну да ладно. Выкладывай.
— Мы наконец-то нашли ниточку к твоей потерянной посылочке.
Ник Джерачи!
Сердце Хейгена заколотилось. Последний раз предателя capo видели садящимся на корабль, следующий в Палермо. В доках его уже ждали. Майкл наблюдал со своей яхты в заливе. Все они остались с носом. Один раз Ника мельком видели в Буффало, потом на несколько месяцев потеряли след. В семье Корлеоне Джерачи считался причиной всех неприятностей — больших и малых. Неожиданные аресты. Вооруженные стычки. Сердечные приступы, которые многие не считали сердечными приступами. Кто-то поскользнулся в ванной — гадали, не обошлось ли здесь без Джерачи.
Протеже покойного Салли Тессио, Джерачи был лучшим из тех, кому Корлеоне платили жалованье. По словам Пита Клеменцы — лучшего capo Вито Корлеоне, — Ник Джерачи мог проглотить пятицентовик, а опростаться пачкой стодолларовых купюр в банковской упаковке. В прошлом он был боксером-тяжеловесом, едва не получил степень по юриспруденции и прекрасно знал преимущества и недостатки как грубой силы, так и разумных доводов. При Джерачи наркоторговля клана Корлеоне стала тем, чем, по мнению Хейгена, и должна была быть — он еще пятнадцать лет назад толковал об этом Вито Корлеоне, — самой доходной частью бизнеса. Джерачи был приятным, как Фредо, но без его ненадежности; крутым, как Санни, но без безрассудства; сообразительным, как Майкл, но более душевным. Однако хотя родители Ника были сицилийцами, он родился и вырос в Кливленде. Как и Хейген — Корлеоне и сицилиец во всем, кроме имени и крови, — Джерачи, член семьи, никогда не был своим на сто процентов. Хейгену он всегда нравился. Сейчас он мечтал о том, как будет долго и с наслаждением мочиться на его могилу.
Хейген приложил палец к шее, чтобы послушать пульс. Сердце колотилось.
— Я не думал, что вы, парни, всерьез ищете мою… посылку.
— А к чему, по-твоему, весь этот иммиграционный цирк?
Хейген пожал плечами. Дело не только в депортации Карло Трамонти в Колумбию. Оно, может, и смешно, если не думать о том, сколько Трамонти знает. А тут еще гора сложностей, которую наворотил самодовольный придурок Дэнни Ши.
— И где же он?
— Она.
— Что?
— Она. Посылка.
— Господи Иисусе!
Лукаделло отложил Библию.
— Так выражаться в молельне? В какой из кругов ада тебя определят?
— Это не… это просто гостиница! — Хейген глубоко вздохнул. — Отлично, и где же она?
— Ну, у нас есть некоторые предположения. Угадай.
Сицилия, подумал Хейген. Операции с наркотиками обеспечили Джерачи связи по всему острову. Впрочем, он не собирался гадать, он многому научился у великого Вито Корлеоне. Хейген невозмутимо ждал.
