С этими словами он удалился в сторону трибун.
— Значит, он не жулик, — подытожил Майкл. — Просто грязный шовинист.
— Насчет последнего я могла бы тебе сразу сказать, — заметила я.
— Может, расскажем об этом шерифу? — спросил Майкл.
— Или миссис Фенниман? — добавил Роб.
— Или обоим? — предложила я. — Кстати, Роб, а что ты будешь делать с диском Теда?
— Собираюсь уговорить одного из наших дядюшек-адвокатов взять под свой контроль иск Теда против компании Бенсона и помочь ему, — объяснил Роб, пряча компакт-диск в заплечный мешок. — Я решил специализироваться на оказании юридических услуг в области компьютеров, вот и будет возможность поучиться.
Он сделал шаг, потом остановился, порылся в кармане и протянул мне листок бумаги.
— Мама просила тебе отдать, — пояснил он.
— «Sause au poivre», — прочла я. — Перечный соус. Что ж, будем надеяться, он близок к тому, который подают в кафе у Диди.
— А это тот самый и есть, — сказал Роб. — И еще мама просила передать, чтобы ты позвонила Диди и спросила, когда удобно прийти обмерить место под стеллаж для бутылок.
— Стеллаж для бутылок?
— Ты что, забыла? Ты делаешь ему стеллаж в обмен на рецепт соуса.
С этими словами Роб ускакал в сторону поля боя.
— Откуда, Боже мой, мама узнала, что мне нужен этот рецепт? — потрясенно прошептала я.
— От меня, — спокойно ответил Майкл. — Только я, конечно, думал, что она сможет достать его, не предлагая в обмен черт знает сколько часов твоей работы.
— Ничего страшного, — ответила я. — Оно того стоило.
— Определенно, — согласился Майкл, и мы с ним двинулись дальше. — У меня слюнки текут при одной мысли об этом соусе.
— Когда я сказала «стоило», я имела в виду, что смогу отдать рецепт твоей матери и она перестанет меня третировать.
— И это тоже, — не стал спорить Майкл. — В любом случае все будут довольны.
— Не все, — возразила я.
— Верно.
Мы пролезли под барьером на краю поля и двинулись сквозь толпу.
— Монти! — позвала я, заметив впереди помощника шерифа.
— Некогда мне с вами разговаривать, — заторопился он. — Мне в тюрьму надо — оформить нового подозреваемого.
— И освободить прежнего, полагаю, — с нажимом произнесла я. — Надеюсь, теперь, когда у вас есть настоящий убийца, вы не станете удерживать Фолка?
— Зачем? Чтобы каждый адвокат в вашей семейке дышал мне в затылок и кричал о неправомерных арестах? Шутите…
— Вот и ладненько. И кстати, не забудьте рассказать вашему боссу, почему вы покинули Кливленд.
— Он прекрасно об этом знает, — разозлился Монти. — Так же как и о проклятых психологических тренингах, которые мне пришлось пройти, чтобы меня хоть куда-нибудь взяли работать. Вы смотрите на самого культурного, просвещенного, демократичного полицейского, которого только видел ваш заштатный городок!
С этими словами он развернулся и потопал к патрульной машине.
— Если это новый, демократичный Монти, то я понимаю, почему Кливленд избавился от старого, — сказала я. — Ах ладно, пусть теперь шериф ломает себе голову.
— Или, возможно, миссис Фенниман — через несколько недель.
— Мисс Ленгслоу?
Я обернулась и увидела трех «блюстителей старины» с длинными свитками бумаги в руках.
— Все ремесленники, на которых наложены штрафы, говорят, что вы возьмете выплаты на себя.
— Разумеется, — ответила я. — И какова же общая сумма?
— Семь тысяч восемьсот сорок пять долларов, — с акульей улыбкой сказал «блюститель».
— Возьмите, — сказала я, порылась в мешке и вытащила пачку банкнот. — Здесь, я думаю, достаточно.
— Что это такое? — нахмурился «блюститель».
— Колониальные деньги, конечно, — улыбнулась я. — Вы же не хотите, чтобы я платила вам в анахронизмах, верно? Ах да, сдачу оставьте себе.
— Колониальные деньги? — заинтересовался Майкл, когда мы отошли, оставив «блюстителей» обалдело взирать на купюры.
— Тед нашел образцы в Интернете сегодня утром и распечатал на цветном принтере. А Эрик провел несколько часов, вымачивая деньги в чае и высушивая потом маминым феном. Я перед ними в долгу.
Мы миновали основное скопление народа, и я вздохнула с облегчением.
— Остались какие-то проблемы? — полюбопытствовал Майкл.
— Да вроде нет.
