Фрита и Графвельд присоединились к путникам: их дом сгорел дотла, в лесу у них не осталось ровным счетом ничего. Графвельд поведал, как он, возвратившись после удачной торговли, увидел свой дом в огне. Но уже через мгновение огонь потух, и все как будто предстало в прежнем виде. Графвельда трудно было провести: он верил себе и к тому же слышал рассказы о Локи и знал, на что способен этот демон-бог. Ночь Графвельд скоротал в зарослях, забравшись под свою повозку и укрывшись единственной непроданной волчьей шкурой. Надеяться он мог только на скорое возвращение дочери и ее друзей. Теперь он не разлучался с Фритой, и Элспет не могла смотреть на них, не чувствуя себя виноватой: ведь это из-за нее они лишились всего! Это она выпустила на волю Локи!
Постепенно ее размышления становились не такими тяжелыми: самое главное, что Фрита и ее отец не потеряли друг друга. Тут в памяти Элспет возник ее отец, утонувший во время кораблекрушения месяц назад, и воздух из серого сделался черным, лишая ее зрения.
— Ну и разогналась! — Эдмунд еле нагнал Элспет. — Не беги!
Он то ли восхищался ею, то ли осуждал ее, но его физиономия выражала облегчение, и Элспет подумала, что он переживает за нее.
— Кэтбар говорит, что тебе стоит поберечь силы после того, как… — Он осекся, Элспет потупила взор. Им обоим не хотелось вспоминать о том роковом бое в пещере Локи. — Ты можешь ехать верхом, — предложил ей Эдмунд, указывая кивком головы вперед: Клуаран вел лошадь, на которой покачивалась безутешная Эоланда. Вторая лошадь шла следом, впряженная в повозку Графвельда с их скудными пожитками.
Элспет покачала головой. Эдмунд был прав: даже небольшое напряжение лишало ее сил, заставляло задыхаться. Но наездницей она не была, а усесться на повозку и увеличить тем самым груз, который тянула бедная лошадка, ей не хотелось.
— Я выдержу, — сказала Элспет. — Хорошо бы только побыстрее выбраться из этой чащи!
— Ари говорит, что осталось уже совсем чуть-чуть. К полудню мы доберемся до Ледяного племени. — Эдмунд задрал голову. Небо в просветах между ветвями безрадостно серело. — Только мы его вряд ли разглядим.
Впрочем, лес становился все реже, и вскоре показалась заснеженная равнина с холмами. Ари заторопился, направляясь к востоку, в сторону холмов, с уверенностью человека, предвкушающего встречу с родными местами. Снег был покрыт ледяной коркой, так что он, Фрита и Графвельд шли по равнине без всякого усилия, как по травянистому лугу. Прошлое путешествие научило Элспет легко, скользя, ступать по ледяным полям, не взламывая поверхность, но все-таки они с Эдмундом время от времени спотыкались, почти по колено проваливаясь в пушистый снег. За лошадьми и повозкой тянулись глубокие борозды, и вскоре Элспет думала только о том, как бы удержаться на ногах и не угодить в рытвину. От усталости ломило все тело, но она старалась не подавать виду, что ей тяжело идти.
Позади осталась примерно половина пути до холмов, когда Ари вдруг остановился. На горизонте появилась серая полоса, сначала тонкая, но постепенно заслонившая белые шапки холмов.
Дым!
Элспет увидела, как у Ари дернулись плечи.
— Клуаран! — хрипло позвал он и произнес что-то еще, но Элспет не разобрала его слов.
Клуаран подскочил на коне к своему белолицему другу. Когда все сбежались, менестрель уже вернулся к повозке и распрягал лошадь.
— Ари поскачет вперед, — объявил он, подводя лошадь. — Поторопись! — сказал он Ари. — Мы постараемся не отстать.
Издалека донеслись голоса. Элспет услышала негромкий разговор. Когда они достигли подножия холмов, где из снега торчали острые камни, захныкал ребенок, но его быстро успокоили. Все эти звуки должны были бы внушать уверенность своей обыденностью, если бы не сгущающийся дым и запах гари.
Они приближались к холму, напрягая последние силы. Клуаран впряг лошадь, на которой покачивалась Эоланда, в повозку и повел ее под уздцы, замыкая шествие, возглавляемое Кэтбаром. Потом Клуаран забежал вперед, проявив от тревоги и нетерпения невероятную резвость. Но, обогнув последний скальный выступ, менестрель замер. Элспет и Эдмунд тоже остановились. Они увидели выжженную землю.
