Мёртвый ноль - страница 15

Рэй встанет на позицию для выстрела всего лишь за несколько минут до того, как ускользнуть. Он не будет стоять на краю крыши, а встанет так далеко от края, насколько возможно, но чтобы при этом видеть цель. Это было продумано: он не будет стрелять с классической снайперской лёжки, он будет в образе племенного бродяги до последнего момента сидеть на крыше и в нужный момент встанет, поднимая винтовку. Если там будет что-нибудь, на что можно будет положить винтовку, чтобы стабилизировать себя — это будет отлично. Если нет — он выстрелит с рук. Там немногим дальше двухсот ярдов, а его способности в стрельбе с рук были превосходны, немногие снайперы достигали подобного. Он тренировал стрельбу с рук порядка года в Кэмп-Леджуне, пытаясь избавиться от своей слабости в этом. Этот выстрел он исполнил бы сто раз из ста, без проблем. Возможно даже, что у него будет время для того, чтобы всадить вторую пулю в уже подстреленного человека.

Во внутреннем дворе будет беспорядок, безумие, толкотня. Несколько минут пройдёт, пока народ более-менее успокоится и кто-то отдаст приказы хорошо вооружённому ополчению Зарзи, жалкой афганской полиции или сообщит безнадёжно бесполезным голландским миротворцам. Рэй использует это время для того, чтобы избавиться от винтовки и покинуть отель, смешавшись с толпой.

Рэй заказал ещё чаю.

План был настолько хорош, насколько можно было придумать. Но проблемы он не решал. Проблема была в том, что где-то был крот, который сдал его наёмникам. Его сдали. За ним охотились. Что будет с этим делать праведный католик? Он ещё не знал, но точно знал, что придётся перерезать ещё не одну глотку.

Город перед ними дрожал в мареве тёплого воздуха от полуденного солнца. Он выглядел как сказочный: Оз, Мекка или Багдад, светлый и величавый, раскинувшийся в предгорных полях- вот только на самом деле был он крайне дерьмовым городом. Его горизонт состоял из нескольких дряхлых зданий, которые были старомодными ещё в 1972 году, а остальное место занимали ветхие, кое-как сляпанные самопальные конструкции максимум в два этажа, более-менее выстроенные в линии. Мик и его друзья шли всё дальше к окраине.

То, что лежало дальше, было, для западного ума, чем-то непостижимым: лабиринт пыльных, переполненных улиц, освещённых буйством огней: вывески на арабском перемежались с универсальными типа маленькой бутылочки Кока-колы, японского бензинового брэнда, картинок с кебабом, вездесущих банка «Америкард» и «Мастеркард», индийских чаёв. Среди этой суматохи узнавались также тележки, магазины, палатки с вязаным цветастым тряпьём, горшки, оружие, которое гарантированно стреляло пятьдесят раз до того, как взорваться в руках, кебаб, рисовые колобки, опять горшки, и ещё что угодно. Транспорт выглядел пришедшим из 1927 года, многие машины имели нечётное число колёс и были нелепо и причудливо раскрашены. Тут нельзя было двигаться, не поднимая туч пыли, поскольку менее чем два процента дорог было заасфальтировано.

Мик сменил бейсболку — давно подаренную «SureFire» хорошему клиенту — на свой собственный тюрбан, и в этот раз намотал его как следует, так, что обзор серьёзно ограничился. Солнечные очки и борода помогали, но что помогало ещё больше — так это то, что Калат оставался всё ещё племенным городом, что значило- беззаконным, и тут было достаточно западных людей сомнительного происхождения, так что добавка ещё нескольких никого не настораживала.

Он не собирался прикидываться местным, это не налезло бы на него. Его сопровождали два тяжеловооружённых талиба, чьи взгляды и знаки руками- не подходить! — вполне достаточно сдерживали всех, кроме разве что самых отмороженных ополченцев. На него работал и его размер, и язык тела, который говорил- «даже не думай»- и его собственный АК-47 («Барретт» был спрятан у подножия холмов с тем, чтобы потом при случае забрать, если обстоятельства позволят). С ним были и Тони З., и Клоун Крекерс, также увешавшие свои халаты АК-47, гранатами и кинжалами, и эти два важных спутника только усиливали сообщение- «даже не думайте об этом!»