Старик сбросил скорость. Машина свернула с магистрали на узкую асфальтовую дорогу. Через два километра Старик затормозил и осторожно съехал с дорожного полотна на траву, медленно лавируя меж деревьями, вывел «девятку» на маленькую полянку и заглушил мотор, С дороги нас теперь видно не было.
— Давай переодеваться, — сказал Старик, вылезая из машины.
Я расстелил кусок полиэтилена на промокшей хвое под огромной елью и вывалил на него содержимое спортивной сумки, которую Старик извлек из багажника. Пока мы меняли обувь, натягивали брюки и куртки из легкой и прочной ткани, дождь неожиданно перестал. Гнилая погода этого лета замерла в неподвижности на небесную секунду, готовя новую пакость.
Рассовав по карманам снаряжение, мы двинулись в лес. Лес здесь был мокрый и плохой, с непролазным подлеском, слишком частые деревья душили друг друга, не успевая набрать рост. Из останков погибших тянулось такое же хилое, но жадное до жизни потомство. Оставшиеся клочки земли захватил густой кустарник, переплетенный высокой и жесткой осокой. Уже через два десятка метров одежда наша потемнела от влаги, нити бесплотной паутины мокро касались лица.
Старик уверенно шел впереди, точно выдерживая взятое направление, и вскоре лес окончился. Мы увидели поселок. Дренажный ров двухметровой глубины опоясывал огромную поляну, на которой разместились три десятка двух- и трехэтажных каменных особняков со встроенными гаражами, сосновыми банными срубами и десятками стеклянных квадратных метров то ли теплиц, то ли оранжерей. Сразу за рвом высился общий забор, высокий и крепкий, с несколькими нитками колючей проволоки поверху. Где-то на дальнем от нас конце поляны строительство еще не закончилось, и оттуда несся пронзительный и визгливый вопль электропилы.
Наш объект располагался чуть левее того места, куда мы вышли. Это был маленький дворец белого кирпича со сверкающей крышей из нержавейки. Старик кивком указал мне на ель — едва ли не единственное настоящее дерево в округе. Пробираясь сквозь частые сучья, я полез по стволу к развилке. Отсюда было отлично видно происходящее за оградой.
На асфальтовой площадке перед поднятыми воротами гаража двое сытых парней с толстыми загривками склонились над капотом серой «волги». Я знал, что поселок возник лишь год назад и был отстроен с немыслимой для привычных представлений скоростью. Но участок площадью соток в двадцать — двадцать пять пока еще пустовал. Его будущее, обозначенное саженцами плодовых деревьев и ровными рядами кустарников, пока еще только угадывалось. На соседних участках никого не было видно, и, когда я спустился вниз и сообщил об этом Старику, тот удовлетворенно кивнул.
— Так и должно быть. Слева дом банкира — он сейчас с семьей на Кипре загорает, а справа деятель из той же команды — этот наезжает только на выходные. Значит, пошли!
Мы прыгнули через ров. Под ногой слегка оступившегося Старика вякнула грязь, и он ругнулся шепотом. Три доски в заборе были аккуратно подпилены на полуметровой высоте и держались лишь на нескольких волокнах. Старик почти беззвучно открыл лаз, и мы скользнули внутрь, укрытые от охранников стенкой каменного сарая. Осторожно выглянув из-за угла, Старик повернулся ко мне, спросив одними губами:
— Готов?
Мы выпрыгнули молча и бесшумно, десять метров отделяло нас от охранников, и мы миновали уже половину дистанции, когда один из них начал разворачиваться в нашу сторону. Его рука дернулась вверх, но было уже поздно, в прыжке я вогнал ему кулак точно в горло и упал вместе с ним на асфальт. Мгновением позже рухнул противник Старика. Парень подо мной не шевелился, и я поднялся на ноги.
— Порядок, — сказал Старик с хрипотцой. — Давай дальше!
По пути к дому он подхватил канистру с бензином. Не останавливаясь, я вбежал на второй этаж, выдернув запалы, швырнул в раскрытые двери комнат, устланных коврами, три пиропатрона. Старик слегка замешкался, разливая бензин, и когда закончил, вверху уже вовсю гудело пламя. Бросок его пиропатрона отозвался мгновенной буйной вспышкой огня. Второй пиропатрон он бросил в глубину гаража.