“Сильнейший прибой. Высадка невозможна. Берег обваливается. Дому грозит гибель. Продолжаем действовать сами”.
— Прибой? — удивился профессор. — И это остановит нас?
— Для моряков добраться до какого-нибудь отдаленного острова — четверть дела. Вот высадиться…
Капитан собрал у себя в салоне в тесноте всех находившихся на судне. Люди были кто в спортивной майке, кто в ватнике, кто в парадном кителе. Мест не хватало. Опоздавшие стояли вдоль стен или примостились на полу. Здесь были и моряки, и пассажиры — зимовщики полярных станций. Профессор уселся на диване у стены и обводил всех живыми, нетерпеливыми глазами.
После собрания он сказал, потирая руки:
— Люблю краткие прения: “Прибой? Выгружаться нельзя? Ладно. Выгрузимся”.
Люди натянули брезентовые робы. Стали готовить к спуску катерок “Петушок”. Он повис на канатах, охвативших его “под брюхо”, и через минуту заплясал на волнах. Следом за ним плюхнулся в воду плоскодонный кунгас, вместительный, но тяжелый и неуклюжий.
Люди спускались по веревочному трапу. Это было трудно. Волны кидали кунгас то вверх, то вниз. Профессора не хотели пускать к трапу.
— Я не могу остаться! — горячился он. — Моя цель побывать на острове. Подвешивайте меня на канатах, в конце концов! Хоть вверх ногами!
Его спустили при помощи подъемной стрелы. Через минуту “Петушок”, ведя на буксире кунгас, побежал к острову. Берег, высокий и обрывистый, приближался. На нем, как осажденная средневековая крепость, высился дом полярной станции. Его будто нарочно выстроили на обрыве. Под отвесным берегом вздымались клубы пены.
Катер спешил. Волны подгоняли его. Второй штурман, управляющий катером, знал, что морю ничего не стоит разбить о берег легкую скорлупу, разнести ее в щепы. Но вдруг перед самым берегом он круто развернулся. “Петушок” встал к волнам не кормой, а носом и ринулся на них с мальчишеской удалью.
Пока тяжелый кунгас разворачивался вслед за катером, волны безостановочно били его своими косматыми лапами. Соленые валы разлетались тучами брызг, слепили, валили людей с ног.
Катерок натянул буксир — кунгас стоял теперь между катером и берегом, кормой к нему. Штурман вел катер, отступая шаг за шагом, кунгас незаметно приближался к обрыву. Уловив момент, матрос с кунгаса бросил на берег конец линя. Полярники поймали его, натянули, не давая кунгасу повернуть к волнам бортом. Но волны подбросили его и со всего размаху ударили дном о сушу.
Профессор и Гриша едва удержались за столбик на носу кунгаса. Лица у обоих были растерянные. Люди на берегу и команда катера тянули канаты, тщетно стараясь удержать кунгас. Но он все-таки развернулся вдоль волны, наклонился… вода ринулась через борт.
Пассажиры прыгали прямо в воду и бежали к берегу. Волны настигали их и били в спины.
Гриша, стоя в воде, тащил профессора за рукав. Наконец и профессор спрыгнул. У него захватило дыхание. Вода была ледяной. Ничего не помня, не в силах вздохнуть, профессор вылетел на вязкий песок.
Волны бросили ему вслед кунгас.
Полузадохнувшийся профессор отплевывался. Около него прыгали огромные мохнатые псы. Они старались лизнуть профессора в лицо. Полярники радостно встречали прибывших. Все стояли под самым обрывом, на узкой полоске суши.
Здесь было видно, как море наступало на остров. Оно точило берег, состоявший из смерзшегося и оттаивавшего сейчас песка, вгрызалось в него, растворяло, как сахар. И берег висел над водой тяжелой громадой, каждую секунду готовый рухнуть вниз.
Профессор ходил по вымытой волнами гальке, потирая руки, рассматривал глыбы обвалившегося песка. Потом он посмотрел вверх, запрокинув голову. На обрыве виднелся дом.
— Только вчера здесь обвалился край берега, — юношеским тенорком сказал обросший бородой полярник. — Теперь обрыв начинается прямо от крыльца. Однако всем вам надо обсохнуть.
— Как обсохнуть? А дом? — спросил Гриша.
— Слышите грохот? Здесь каждую минуту что-нибудь обваливается.
— Так надо спасти дом! — заволновался Гриша. — В работе и обсохнем.
Прибывшие уже поднимались в гору. Они спешили, как по боевой тревоге.
Перед ними был прекрасный дом, построенный лет десять назад. Каждый полярник имел здесь отдельную комнату. И вот дом висел над морем, готовый сорваться вниз.
