Фрэнсис заполучил себе не машину, я сущее загляденье: красный автомобиль с откидным верхом и кожаными сиденьями. Там был двойной контроль климата. Стекла могли становиться непрозрачными — это я знала, потому что сама попробовала. Там даже имелся встроенный мобильный телефон, аккумуляторы к которому теперь лежали у меня в сумочке. Буквенный номерной знак гласил: АРЕСТОВАНО. Проклятая штуковина имела в себе столько всяких хитрых приспособлений, и для снятия каждого из них нужен был допуск. Вдобавок в машине все еще пахло новизной. «Взятка, — с уколом ревности задумалась я, — или деньги за молчание?»
Световой индикатор над лифтами погас. Я нырнула за столб, надеясь, что это Фрэнсис. Мне меньше всего хотелось опоздать. Мой пульс мигом набрал привычный стремительный ритм, и улыбка расплылась по моему лицу, стоило мне только узнать быстрые шаги Фрэнсиса. Он был один. Последовало звяканье ключей и удивленное «гм», когда машина не издала приветственного чириканья после снятия — тревожной сигнализации. От радостного предвкушения у меня аж кончики пальцев защекотало. Дело обещало стать забавным.
Как только дверца машины пискнула, открываясь, я выскочила из-за столба. Мы с Фрэнсисом дружно влезли в автомобиль с разных его сторон и одновременно захлопнули дверцы.
— Что за черт? — воскликнул Фрэнсис, только теперь понимая, что он вдруг оказался в компании. Прищурив и без того узкие глаза, он сбросил со лба вялую челку. — Рэчел! — произнес доносчик, только что не сочась неуместной самонадеянностью. — Рад тебя видеть. Ты такая мертвая.
Тут Фрэнсис протянул руку к дверце. Я быстро схватила его за запястье, указывая на Дженкса. Феек ухмыльнулся. Его крылышки так затрепетали от предвкушения, что превратились в одно смутное пятно, пока он похлопывал ладонью по пузырьку с зельем. Фрэнсис побелел.
— Дело сделано, — прошептала я, отпуская его и запирая обе дверцы. — Ты арестован.
— Что… что ты такое творишь? — стал заикаться Фрэнсис, бледнея под своей гнусной щетиной.
Я улыбнулась.
— Я беру на себя твое задание по допросу Каламака. Ты всего лишь добровольно меня к нему отвезешь.
Фрэнсис сперва оцепенел, а затем выдал намек на твердость характера.
— Пошла ты на Поворот, — проговорил он, не сводя глаз с Дженкса и с зелья. — Не верю, что ты окунулась в черную магию и сварганила что-то смертоносное. Я прямо сейчас тебя арестую.
Дженкс издал презрительный возглас и наклонил пузырек.
— Нет, Дженкс, погоди! — заорала я, вскакивая со своего сиденья. Почти сидя у Фрэнсиса на коленях, я прижала правую руку к дыхательному горлу тощего сопляка и ухватилась за подголовник, буквально приковывая доносчика к сиденью. Пальцы Фрэнсиса успели ухватиться за мою руку, но в такой тесноте он ничего поделать не мог. Внезапно выступивший у него на лбу пот заодно со скрипом пластиковой куртки показался мне еще зловреднее аромата моих духов. — Идиот! — зашипела я в ухо Фрэнсису, поднимая глаза на Дженкса. — Да ты хоть знаешь, что там такое аккурат над твоей ширинкой болтается? Хочешь рискнуть и получить необратимые последствия?
Фрэнсис молча покачал головой, и я придвинулась еще ближе несмотря на то, что рычаг переключения скоростей больно упирался мне в ляжку.
— Ты бы не сделала ничего смертоносного, — сказал затем Фрэнсис. Голос его стал еще писклявей обычного.
Сидя на защитном козырьке, Дженкс пожаловался:
— Проклятье, Рэчел. Дай мне его отоварить. А рулить я тебя в два счета научу.
Пальцы, зарывшиеся в мою руку, внезапно дернулись. Я вся сжалась, используя боль как стимул, чтобы еще плотнее прижать негодяя к сиденью.
— Сикараха! — воскликнул Фрэнсис. — Ведь ты просто… — Тут я слегка дернула рукой, и из горла у него вышел лишь хрип.
— Сикараха? — заорал разъяренный Дженкс. — А ты потный мешок с дерьмом! Знавал я пердунов, которые приятней тебя пахли! Думаешь, ты лучше меня? А, жопа с ручкой? Нет, сикарахой меня назвать! Рэчел, дай я сейчас же его отоварю!
— Нет, — негромко ответила я, хотя моя нелюбовь к Фрэнсису уже превратилась в настоящее отвращение. — Уверен, мы с Фрэнсисом сможем найти общий язык. Все, что мне нужно, это поездка в поместье Трента и его допрос. Фрэнсису за это не нагорит. Ведь он жертва, не так ли? — Я мрачно улыбнулась Дженксу, прикидывая, удастся ли мне удержать его от усыпления Фрэнсиса после подобного оскорбления. — И ты потом не станешь его преследовать. Слышишь меня, Дженкс? После того, как осел вспашет поле, его не убивают. Он еще следующей весной может пригодиться. — Я опять подалась к Фрэнсису, дыша ему в самое ухо. — Верно, куколка?
