Я тут же подумала о Доле.
Дэнди о нем, может, и забыла, но я говорила правду, когда сказала, что я никогда о нем не забуду. Пусть мои сны были страшными, но они становились все отчетливее и отчетливее. Дол был отсюда недалеко, я знала. Я чувствовала это каждый день. Каждый раз, когда мы переезжали, я гадала, не приведет ли меня новый день в те края, которые я искала всю жизнь, словно кто-то мог сказать: «Да это же Широкое Поле, или Широкая Пустошь, или Широкая Сторона». Я знала, что он близко. Все вокруг было таким же. Те же деревья, такое же ясное небо. Если Дол рядом и его можно было купить…
Я отогнала эти мысли и повернулась к Джеку.
– Что у вас с Дэнди? – спросила я.
Джек взглянул на нее, стоявшую у дверей амбара.
– Все хорошо, – коротко ответил он.
Потом бросил на меня умоляющий взгляд.
– Не спрашивай сейчас, Меридон. Черт, умеешь же ты выбрать время! Через секунду выйдет па, и в первом ряду сидит человек из Лондона! Все как всегда. Горячи, как две дворняжки, и прячемся. У нее для меня редко находится доброе слово, а я ненавижу ее столь же, сколь и хочу. А теперь помолчи, Меридон. Спроси Дэнди. Меня не спрашивай. Я стараюсь об этом даже не думать!
Ри открыл двери, из них выбежали пони. Джек поймал двух, появившихся первыми, я схватила следующих. Ри тоже ухватил двоих, когда они бежали мимо, и последнего, самого маленького. Мы отвели их к коновязи, и я оставила Ри кормить их и снимать с них упряжь, а сама отправилась в фургон переодеваться. Джек бегом помчался в свой фургон надевать костюм для воздушного номера.
Я вернулась первой. На мне была мерцающая голубая рубашка и пара тонких белых бриджей – уменьшенная копия костюма Джека. Я не волновалась из-за низкой учебной трапеции; к тому же моей задачей было только раздразнить аппетит зрителей перед основным номером на трапеции. Но, когда я шла к двери амбара, ноги у меня в деревянных башмаках были ледяные. И болело все, словно я упала или меня ударили в живот. Радость Дэнди и Кейти от того, сколько они сегодня всего продали, и от улыбки человека из Лондона, сказавшего: «Нет, спасибо», – меня не тронула. Я едва их слышала. Меня охватило глубокое мрачное чувство, словно я была ведром, медленно опускавшимся в глубокий колодец. Голоса других доносились до меня словно дальнее эхо.
– Что с тобой, Мэрри? – спросил подошедший к нам Джек. – Вид у тебя нездоровый.
Я оглянулась на него. У меня перед глазами все расплывалось, лицо Джека то приближалось, то делалось дальше.
– Мне нехорошо, – сказала я.
Я на мгновение задумалась, а потом узнала этот холод в животе.
– Мне страшно, – сказала я.
Рука Джека легла мне на плечо, и я не дернулась, позволив ему прикасаться ко мне.
– Ну не из-за маленькой же трапеции! – укоризненно сказала Кейти. – Чего там бояться!
Я посмотрела на нее сквозь туман, окутавший меня.
– Нет, – неуверенно произнесла я. – Я не ее боюсь.
Я искала глазами Дэнди и не видела ее. К нам вышел Роберт, позвал Джека помочь им с Ри натянуть сетку.
Я позвала:
– Дэнди! – внезапно испугавшись чего-то, и ее любимое лицо появилось передо мной. Она ласково сказала:
– Что такое, Мэрри? Ты бледная, как будто призрака увидела. Это меня должно тошнить!
Я слышала далекий шум, словно где-то рушился со скалы водопад. Что-то неслось на нас, быстро, как падающая вода.
– Почему? – с напором спросила я. – Почему это тебя должно тошнить?
Дэнди откинула голову и рассмеялась.
– Я хотела тебе потом сказать, – ответила она.
Она замолчала, и я услышала, как Роберт в амбаре объявляет:
– А теперь, Леди и Джентльмены, и Почетный Гость, Почтеннейшая Публика, мы начинаем второе отделение нашего известного всей стране Представления – Поразительное Воздушное Действо Роберта Гауера! Сперва – Мамзель Меридон на трапеции!
– Тебя объявили! – позвала меня Кейти, открывая передо мной дверь.
Я видела в щель приоткрытой двери Ри и Джека, проверявших столбы, к которым крепилась страховочная сетка. Джек стоял ко мне спиной, но лицо Ри бороздили сосредоточенные морщины. На мгновение беспокойство мое утихло. Я знала: Ри удостоверится, что сетка натянута надежно.
