Я думала, что увижу Кейти в разодранной рубашке и с расцарапанным лицом. Может, она и была отребьем из работного дома и уарминстерской шлюхой, но я не думала, что она превзойдет мою сестру в искусстве потасовки. Но когда я медленно взобралась по лестнице в спальню на чердаке, Кейти и Дэнди сидели бок о бок, расчесывали друг другу волосы и хихикали.
– Он сует руку мне под рубашку! – услышала я голос Кейти.
Дэнди радостно хихикнула.
– Я ему говорю: «Уж не знаю, что ты там ищешь, Джек!»
Дэнди закатилась хохотом, услышав это замечание.
– Откуда тебе знать! – протянула она. – А он что?
– Берет меня за руку и сует ее себе в бриджи! – с торжеством сказала Кейти.
– И? – продолжила Дэнди.
Острое, голодное личико Кейти стало жадным.
– Горячий, – сказала она. – И твердый, как жеребец перед кобылой.
Глядя на лицо Дэнди, я увидела, как по нему прошла тень крайней зависти. Но она весело рассмеялась.
– Жалко, что я вошла и все веселье вам испортила! – прощебетала она. – Ты бы ему отдалась, если бы я не вошла?
– Ой да! – тут же ответила Кейти. – Мне тоже хотелось!
Они с Дэнди обнялись и покатились со смеху. Темные глаза Дэнди, встретившиеся с моими поверх светлой головы, были холодны, как лед.
– Удивляюсь, как он посмел, – заметила она. – Когда мы с Мэрри стали работать в балагане, его отец прямо сказал, чтобы никаких ухаживаний.
Кейти улыбнулась усталой знающей улыбкой.
– Да разве это ухаживания, – сказала она. – Так, немножко повеселиться. Ухаживаниями это не назовешь. Мы с ним оба в этом деле не новички. И о любви говорить не стали бы. Мистер Гауер мне сказал, чтобы я в деревне себя вела как следует. А про дом не говорил.
– Так тебе плевать на Джека? – резко спросила Дэнди.
Кейти лениво рассмеялась и завела руки за голову, чтобы заколоть свои светлые волосы.
– Минуту назад было не плевать, – лениво сказала она. – Тогда хотелось с ним этим заняться. А теперь все равно. Если придет нужда, могу пробраться в «Куст» в деревне. Знаю там пару парней. Встретимся с ними где-нибудь за изгородью, чтобы мистер Гауер не узнал. Они мне еще и пенни дадут.
Дэнди улыбнулась, и улыбка ее была не теплее льда на ведре.
– А ему откажешь? – спросила она. – Я на него глаз еще прошлым летом положила. Отец его сказал «нет», он и не осмелился. Но глаз я на него положила всерьез. Откажешь ему, если снова придет? Сделаешь мне одолжение, Кейти?
Кейти откинула красивую головку и расхохоталась.
– Нет! – сказала она. – Сил не хватит! И я же ему руку в бриджи запустила, Дэнди, там все в самый раз. Не смогу я ему сказать «нет».
– Я заплачу, – терпеливо ответила Дэнди. – Заплачу тебе больше денег, чем ты сможешь заработать за всю жизнь.
Кейти фыркнула.
– Откладывала пенни, да, Дэнди? Копила, что давали за езду верхом?
– Я тебе заплачу гинею, – сказала Дэнди.
Услышав, как я ахнула, она отвела глаза.
– Заплачу гинею, если пообещаешь, что не станешь с ним. Гинею отдам в Уитсане.
– Где ты возьмешь гинею? – спросила Кейти, невольно поразившись.
– У нас она уже есть, – гордо ответила Дэнди. – Ты же знаешь, у Мэрри свой конь. Дела у нас идут лучше, чем ты думаешь. У нас на двоих десять гиней, и еще несколько шиллингов на расходы. Ты только из работного дома, тебе не понять, каково это, когда, как у нас, есть свой номер. Ты не видела, как Мэрри с лошадьми работает. Она может кучу денег заработать. Мы с Робертом Гауером только до конца года. А на будущий сможем пойти, куда захотим. Как бы то ни было, гинея у меня есть. И она будет твоей, если не тронешь Джека.
– Дэнди, – настойчиво прошептала я.
Но было поздно. Шлюха из работного дома плюнула на свою грязную ладонь, и Дэнди быстро пожала ей руку, пока та не передумала. Дэнди встала, подошла к зеркалу и развязала бечевку, которой были стянуты ее волосы.
– Учти, я узнаю, если обманешь, – сказала она своему отражению.
Кейти откинулась на свой тюфяк.
– Не обману, – с негодованием отозвалась она. – Забирай своего Джека. У меня любовники есть, которых покупать не надо. А тебе с ним желаю удачи.
Дэнди отвернулась от зеркала. Я думала, она разозлится из-за этой насмешки, но лицо у нее было безмятежное.
