– Тогда попробуй парочку, – посоветовал он. – Она с домашней фермы, из теплицы. Уилл Тайяк хочет поставить еще несколько теплиц и выращивать больше.
Я кивнула, и Бекки Майлз положила на мою тарелку две зеленые палочки.
Потом взяла большой соусник и щедро полила мясо темно-красной блестящей подливкой.
Я так хотела есть, что могла бы схватить нож, нарезать крупные куски и запихать все себе в рот ложкой. Но я заставила себя подождать и посмотреть, что станет делать мистер Фортескью.
Он копался целую вечность, пока я сидела с горящими от запаха еды ноздрями, умирая от желания приступить. Сперва ему положили все овощи, потом Бекки Майлз принесла ему вина и вина с водой для меня. Я бы предпочла выпить легкого пива, но не посмела об этом сказать. Потом, наконец, насыпав на край тарелки горку соли, мистер Фортескью взял нож и вилку, сразу, в обе руки, и стал резать и накалывать куски, и при этом еще умудрялся говорить, так, что незаметно было, что он жует.
Это мне было не по силам. Я ела изящно, как могла, но, пока я пыталась нарезать мясо, с края моей тарелки плеснула подливка, оставив на скатерти пятна. А со спаржи мне на колени закапало масло, и салфетка тоже запачкалась. Не будь я так смертельно голодна, я бы растеряла аппетит от неловкости, сидя напротив такого опрятного едока, как мистер Фортескью. Но я знала, что такое голодать, а он нет, и я была уверена, что различие между нами пролегало куда глубже манер. Он смотрел на еду как на что-то, что можно съесть или оставить, как пожелаешь, зная, что будут и другие блюда, если он захочет. Я же ела так, словно могла больше никогда не увидеть еды, и думала, что никогда не научусь легко относиться к обедам.
После мяса подали яблочный пирог и какое-то блюдо вроде крема, которое Бекки Майлз принесла в бокале. Потом появились сыры и печенье, портвейн для мистера Фортескью и рюмка сладкой желтоватой ратафии для меня. Я вспомнила, как Роберт Гауер предложил Дэвиду бокал портвейна после ужина. То было словно в другой жизни. Казалось, с тех пор прошли годы.
– А теперь, Сара, – мягко сказал мистер Фортескью, когда Бекки Майлз убрала со стола все, кроме вазы с фруктами и двух графинов, – будь мы в обществе, ты бы удалилась в гостиную, оставив меня с портвейном и сигарой. Но поскольку нас только двое, посидишь со мной?
– Да, – ответила я.
Казалось, он чего-то ждал. Потом, улыбнувшись, спросил:
– Могу ли я закурить? Знаю, отвратительная привычка, но…
Я посмотрела на него, не веря тому, что слышу.
– А почему вы меня спрашиваете? – поинтересовалась я.
– Потому что ты леди, – сказал он. – Джентльмен не может закурить в присутствии леди без ее особого позволения.
Я по-прежнему ничего не понимала.
– Да почему? – спросила я. – Ей-то что до этого?
У мистера Фортескью, похоже, не было объяснения.
– Думаю, все дело в почтительном отношении, – предположил он.
Мы посмотрели друг на друга в обоюдном недоумении.
– Никогда я этого не пойму, – сокрушенно сказала я. – Нужно, чтобы меня кто-нибудь учил.
Мистер Фортескью вынул маленькие серебряные ножнички и отрезал конец сигары, потом зажег ее и задумчиво выдохнул, глядя, как поднимается струйка дыма над тлеющим угольком.
– Я об этом размышлял, – начал он. – И вот что бы я предложил. Тебе нужно знать все, что должна знать сельская леди.
Он замолчал и улыбнулся.
– Ничего особенно сложного! Твоя мама выросла здесь, и ее единственным учителем была ее собственная мать. Она не видела города крупнее Чичестера, пока не поехала в Бат. А в Лондоне и вовсе не была.
Он взглянул на меня. Я сидела со спокойным лицом.
– Я поговорил со своей сестрой, Мэриэнн, как только услышал, что ты вернулась домой. Мэриэнн была близкой подругой твоей матери, и она предложила, чтобы ты, как только устроишься тут, завела себе компаньонку. К счастью, она знает подходящую особу. Это леди, которая прежде была гувернанткой. Приятная дама, вдова морского офицера, и сама – дочь сельского сквайра, так что понимает, какую жизнь ты будешь вести. Она готова приехать сюда и научить тебя тому, что тебе необходимо. Читать и писать. Вести дом и нанимать слуг. Тому, какие у тебя обязанности в доме, и что тебе делать в церкви и в делах благотворительности.
