Остальное было столь же предсказуемым, сколь и трагичным. На выезде из Резаны шоссе блокировали две полицейские машины, поставленные поперек дороги. Пытаясь проскочить мимо них, водитель фургона свернул вправо, на высокую обочину. В этот момент небольшой «Фиат», за рулем которого сидела женщина, ехавшая забрать дочь из детского сада, сбавил скорость при виде полицейского блокпоста. Фургон, вырулив на шоссе, выскочил на встречку и ударил ее машину в бок. Женщина погибла мгновенно. Буонавентура и водитель были пристегнуты, так что никто из них не пострадал, хотя их довольно сильно тряхнуло при столкновении.
Они не успели отстегнуться, как карабинеры окружили их и вытащили из машины. Четверо полицейских с автоматами в руках остались их охранять, еще двое бросились к «Фиату», но сделать ничего уже было нельзя.
Машина Брунетти затормозила рядом с фургоном, комиссар вышел. На месте происшествия царила мертвая, неестественная тишина. Подходя к преступникам, он слышал звук собственных шагов и их тяжелое дыхание. Из фургона на асфальт со звоном выпал какой-то металлический предмет.
Он повернулся к сержанту и сказал только:
— В машину их.
Возник небольшой спор: куда везти задержанных для допроса, в Кастельфранко, в чьей юрисдикции находилось место, где все случилось, или же в Венецию, откуда началось расследование. Брунетти, недолго послушав дискуссию, вмешался в нее и произнес металлическим голосом:
— Я сказал: в машину их. Отвезем их в Кастельфранко.
Остальные полицейские переглянулись, но никто не стал возражать, и сделали так, как приказал Брунетти.
Буонавентуре и водителю, назвавшемуся Роберто Санди, начальником производства на фабрике, разрешили вызвать адвокатов. Буонавентура заявил, что хочет пригласить юриста из Венеции с большим послужным списком по части уголовных дел, и попросил позволения позвонить ему. На Санди он не обращал никакого внимания.
— А как же я? — спросил тот, поворачиваясь к своему боссу.
Буонавентура не удостоил его ответом.
— Как же я? — повторил Санди.
Буонавентура по-прежнему молчал.
Санди, говоривший с заметным пьемонтским акцентом, повернулся к офицеру и поинтересовался:
— Где ваш начальник? Я хочу с ним побеседовать.
Прежде чем полицейский ответил, Брунетти сделал шаг вперед и сказал:
— Я за него, — хотя и не был уверен, что наделен соответствующими полномочиями.
— В таком случае, я хочу поговорить с вами, — заявил Санди, и глаза его злобно заблестели.
— Ну хватит, Роберто, — внезапно вмешался в происходящее Буонавентура и положил руку своему помощнику на плечо. — Ты же знаешь, что можешь воспользоваться услугами моего адвоката. Он будет в твоем распоряжении, как только сюда явится.
Санди, выругавшись вполголоса, стряхнул его руку.
— Не надо адвоката. От вас — не надо. Я хочу побеседовать с полицейским. — И повернулся к Брунетти: — Ну? Где мы можем поговорить?
— Роберто, — произнес Буонавентура, стараясь, чтобы в голосе его прозвучала угроза, — ты не будешь с ним говорить.
— Больше не указывайте, что мне делать, — выпалил тот.
Брунетти повернулся, открыл дверь кабинета, и они вместе с Санди вышли. Один из полицейских в форме последовал за ними и повел по коридору. Открыв дверь тесноватой комнаты, он сказал:
— Сюда, комиссар.
Внутри стояли небольшой стол и четыре стула. Брунетти сел и подождал, пока Санди сделает то же самое. Когда бывший начальник производства расположился на стуле, комиссар посмотрел на него через стол и спросил:
— Ну так что?
— Что «ну так что»? — поинтересовался Санди, все еще продолжавший злиться на Буонавентуру.
— Что вы собираетесь рассказать мне о поставках?
— А что вам уже известно? — ответил вопросом на вопрос Санди.
Брунетти проигнорировал его вопрос и задал свой:
— Сколько человек в этом участвует?
— В чем?
Брунетти вместо ответа поставил на стол локти, сложил руки и уткнулся губами в костяшки пальцев. Он просидел так около минуты, пристально глядя на Санди, а потом повторил:
— Сколько человек в этом участвует?
— В чем? — снова спросил Санди, на сей раз позволив себе едва заметную улыбку, вроде тех, какие появляются на лицах детей, когда они думают, что поставили учителя в тупик.
