После увольнения из флота названный пацан длительное время пропивал накопленное в морях состояние, потом устроился вышибалой в ресторан («Жратву домой таскал неподъемными сумками!»). Тогда же прикупил машину («В марках не разбираюсь, но цвет синий»). Дальше, бабка, дальше. А дальше опять от рук отбился. Что ни день, то компании бандитской направленности (пьянки, мат, гульба), женщин очень любит, косяками водит (странная бабуля, кто ж их не любит?). На какие-такие материальные средства живет – неведомо, потому что в общественно-полезном труде не задействован. Короче, загулялся Лаптев на свободе. Пора его или назад, в однофамильное море, или сами знаете куда. Спасибо, мамаша, а в какой ресторации он вышибал? Да известно в какой. В порту, в подводной лодке. По старой памяти, наверное, морская душа всегда молода.
Окна Лаптева выходили как раз на место злополучной остановки. Очень удобно. Сиди и наблюдай. Увидел машину – и вперед, к перископу. А дальше дело пяти минут. Может, поэтому они тут все и затеяли? Кепочку на глаза, воротничок повыше. Машина? Ну, мало ли синих машин? И потом, ни одному менту в голову не придет, что преступник до того оборзел, что грабит в собственном дворе. Пришло тебе, Воронов, в голову? Не пришло. (Ну, если честно, то тебе давно в голову ничего не приходит.)
И «КамАЗик»-то, кстати, сегодня утром нашелся. Целый и невредимый, разве что грязный и пустой, как старый тюбик «Аквафреша». Без компьютеров, конечно. («А вы надеялись?» – «Ну, всякое бывает».)
Обнаружился трейлер аккурат на противоположном от порта конце города. И аналитический ум опера Воронова, нашпигованный глубочайшими знаниями психологии, дедукции и криминалистики, мгновенно среагировал на занятный факт. Вот он, коварный замысел рецидивиста, – раз здесь «КамАЗ», где-то рядом и груз. Ищите! Непременно поищем.
Рыбачок не спал. Услышав приближающиеся шаги, он обернулся, свернул находящуюся в руках газету и снял с носа очки. На Андрея глянули слезящиеся неподдельной болью, повидавшие жизнь глаза.
– Вы поглядите, до чего дожили! – отчаянно-возмущенным жестом стукнул он по газете. – Послушайте только: «Вчера сотрудники ОБЭП нашего города задержали братьев Огогоевых, выходцев из Закавказья, которые организовали в одном из подвалов производство фальсифицированных видеокамер „Sony-handycam“. Дело было поставлено на поток. В жутких, антисанитарных условиях из низкокачественного сырья аппаратура собиралась местными бомжами за мизерную плату, после чего выставлялась на продажу в ларьки, снабжалась липовыми сертификатами качества. Проведенной экспертизой установлено, что видеокамеры Огогоевых хотя и превосходят по некоторым параметрам „Sony“, но зато явно уступают им в цене. Гастролеры из Закавказья арестованы, ведется следствие. Нанесен еще один удар по кавказской мафии». Ну, как вам?
– Беспредел, – согласно кивнул Андрей.
– Эх-эх-эх, – гневно вздохнул пенсионер. – Распустили черных. Жириновского пора, Жириновского. Порядок нужен. Ты поблесновать пришел? Зря. Хреновый сегодня клев.
Рыбачок покосился на двух дохлых рыбешек, валяющихся возле лунки.
– Не, отец, не любитель. Я в ресторан, перекусить. Где вход-то тут?
– Так закрыто заведение. Уж как год. Вход-то вон, с носа. Через торпедные аппараты. Дверь железная с замком.
– Как закрыто? Я в газете рекламу читал! Европейская кухня, обслуга, дешевые цены. Да и мужики сказали, что продукты на днях завозили.
– Никаких к черту продуктов! Я в тот день блесновал. Тоже перепугался. Неужели снова откроют? Тогда прощай, рыбешка. А тут место знатное. Глубокое, и берег рядом. Подошел, спросил у мужиков: «Что, снова?» Успокоили: «Сиди, батя, дальше, за поплавком наблюдай. Вещички похраним». Так что врет реклама.
– На то она и реклама, – согласился Андрей. – Мужики не на «КамАЗе» приезжали?
– Да, кажись.
– Коробки в лодку грузили?
– Ага, белые такие.
– Вот сволочи! Разыграли! Это корешки мои. Ресторан, ресторан… Хорошо, хоть не с бабой пришел.
– Да, за такое морду бьют.
Дедок достал из тулупа другую газету и углубился в чтение, давая понять, что собеседник ему надоел.
