– Хротгар…
– Это который рыжий? – Сверр наматывал кончик косы на палец.
– Прекрати! И он не рыжий!
– Рыжий!
Золотой, особенно если на солнце смотреть, и веснушки ему идут. Он старше Кэри на целых два года и, конечно, в упор ее не замечает. У них со Сверром свои дела, наверняка важные, и Кэри не хочет мешать, она издали наблюдает…
– Рыжий… – задумчиво повторяет Сверр, косу отпуская. – Идем.
Он перекатывается на бок и подает Кэри руку. Пальцы его стискивают запястье.
– Ты что? Отпусти!
– Не-а. – Сверр сдувает с носа лепесток. – Не отпущу… ты моя и только…
Тем же вечером он пробирается в комнату Кэри, зажимая распухший нос. Лоб его украшает глубокая ссадина, а левый глаз и вовсе заплыл.
– Из-за него все, – буркнул Сверр, привычно забираясь в постель. Он потянул одеяло, и холодная ступня коснулась ноги Кэри.
– Из-за кого?
Ей было жаль брата, которому наверняка больно. И Кэри, убрав со лба длинную белую прядь, подула на ссадину.
– Рыжего твоего… я спросил, что он о тебе думает.
– А он?
– Он сказал, что думает, что ты уродка.
Губа Кэри задрожала.
– Неправда.
– И я сказал, что неправда, – согласился Сверр, вытягиваясь. Он обнял Кэри и прижал к себе. – И мы подрались. Я его побил.
Он произнес это с огромным удовлетворением, и Кэри вздохнула:
– Врешь ты все…
– Что побил?
– Нет, что он… такое сказал.
– Вру. – Сверр фыркнул. – Я его просто побил.
– Зачем?
– Затем, что ты моя и ничья больше, ясно?
Он ущипнул Кэри, и та, разозлившись, толкнула Сверра локтем.
– Уходи.
– Нет. – Он вцепился в одеяло. – Или… ты любишь его больше, чем меня?
Светлые глаза потемнели от обиды.
Больше?
Кэри задумалась… Хротгар ей нравился, конечно. Он был милым и однажды нарвал для нее целый букет одуванчиков, но…
– Тебя, – решительно сказала она, обнимая брата. – Я люблю тебя много больше, чем его… чем всех.
И Сверр улыбнулся.
– Я никому тебя не отдам. – Он прошептал это на ухо и обнял Кэри так, что ей стало тяжело дышать. – Слышишь? Никому…
…это было еще любовью?
Или уже безумием?
И как понять, где заканчивается одно и начинается другое?
Кэри вздохнула и словно невзначай провела пальцами по медальону, что спрятался под тонкой шерстью. Он делался не для Кэри?
Пускай.
Но теперь принадлежит ей. И уступать его она не собирается.
Ни его, ни мужа.
Настроение сразу стало лучше.
– Вот и чему ты улыбаешься? – Грай все еще дулась, но живая натура ее не позволяла слишком долго печалиться. И теперь Грай ерзала, разрываясь между обидой – все-таки окружающие не спешили проникнуться прогрессивными взглядами Грай – и желанием поделиться очередной сплетней. – Представляете, – она наклонилась и понизила голос, заставив кузин податься вперед, – в городе взрывы были!
– Я читала. – Шоколад оставил горькое послевкусие.
– Писали, что взорвалось само! А на самом деле… – Грай покосилась на тетушку. – На самом деле…
– Не стоит верить слухам, милая леди, – раздался вкрадчивый, но такой знакомый голос. И Кэри вздрогнула, а серебряная ложечка с длинным тонким черенком вывернулась из ставших вдруг неловкими пальцев.
– Слухи на то и слухи, – Полковник наклонился, подняв ложечку, которую протянул подоспевшей девушке, – чтобы будоражить умы. Правды в них нет. Леди Кэри, не будете ли вы столь любезны представить меня вашим подругам?
Узнал?
Несомненно, но…
Короткий поклон и…
– Конечно, если вы помните меня… нам доводилось встречаться…
Полковник нехарактерно вежлив. А трость при нем старая, потемневшая и с широким набалдашником, на котором лежит массивная лапа. Ему к лицу пюсовая однобортная визитка, и темный с золотой нитью жилет отнюдь не выглядит вульгарно.
– Как я могла вас забыть? – Кэри сумела улыбнуться, надеясь, что улыбка ее получилась дружелюбной. – Мисс Грай, это…
– Полковник Торнстен из рода Высокой Меди, к вашим услугам. – Он поклонился.
– Вы не похожи… – Грай запнулась, поняв, что едва не оскорбила нового знакомого, но полковник виновато развел руками.
– Увы, и вправду не похож. К сожалению, и высокий дом не всегда гарантирует чистоту крови… или к счастью.
Взгляд его задержался на Кэри.
Насмехается? Или намекает, что ее собственная кровь не столь уж чиста?
