– Нет.
– Леди, вам не следует… – Лицо Фредерика выражало крайнюю степень неодобрения. Кажется, он сожалел, что вообще пустил Ригера на порог.
– Не волнуйтесь, я справлюсь сама.
– Справится. Наша мышка Кэри со всем справится, – засмеялся Ригер. От него несло не только перегаром, но и дешевыми духами, которыми пользовались девицы в борделе. – Она у нас только выглядит тихоней… а на самом-то деле… ах нет, не скажу. Ты слишком благопристоен, Фредди, чтобы слышать такое. Еще сердце прихватит ненароком, Брокк мне такого не простит.
– Ты пьян.
– Пьян. – Ригер отвесил шутовской поклон, и лицо его покраснело, под глазами набрякли мешки, а на брусвяного цвета жилете виднелись засохшие желтые пятна. – Но это не помешает мне сохранить нашу маленькую тайну.
Кэри испытала огромное желание ударить эту сволочь.
– Идем.
Она развернулась, строго велев себе успокоиться. Ригер вновь проигрался и пришел за деньгами, уверенный, что ему не откажут. И Кэри даст денег…
Он шел за ней, сунув пальцы за лацканы сюртука, покачиваясь и насвистывая веселую мелодию.
В сиреневой гостиной камин не разжигали. И окна затянуло толстой коркой льда. Проникающий свет сгущал краски, и светло-лиловые обои казались почти черными. Мебель – массивной, а сама комната – крохотной.
– Вот. – Кэри расстегнула ридикюль и вытащила конверт, заготовленный загодя.
– А… мышка Кэри все-таки приняла правильное решение. – Ригер не спешил забрать деньги, но стоял чересчур близко, разглядывал ее с каким-то новым выражением в глазах. – Какая послушная девочка…
– Бери и уходи.
– Возьму. – Ригер выхватил конверт и заглянул внутрь. – Маловато…
– Сколько просил.
– Значит, маловато просил. – Он осклабился. – Мне нужно больше…
…и правильно она сделала, решившись рассказать.
– Сколько?
– Триста.
– У меня нет столько… наличными.
– Я и на чек согласен… или натурой… – Он захихикал и протянул руку, но Кэри не позволила себя коснуться.
– Уймись.
Чек она выпишет, пусть бы и не понимает, зачем Брокк велел платить.
– Будет тебе чек.
И деньги, которых надолго не хватит. Когда он вернется вновь? И сколько попросит снова?
Ригер следил за каждым ее движением, внимательно, как-то слишком уж жадно. И чек выхватил из пальцев, помахал, подсушив чернила, и спрятал во внутренний карман жилета.
– А теперь уходи. – Кэри мутило от одного вида этого нелепого существа.
– Куда спешить, мышка-малышка… твоего супруга ведь нет дома? Конечно нет, он снова занят… всегда занят… он на работе женат… – Ригер наступал, а Кэри пятилась, пока не уперлась в старый комод. – Не убегай, давай поиграем… – Он протянул руку, коснулся влажными пальцами щеки.
– Прекрати. – Страх мешался с непонятной, несвойственной прежде яростью. – Прекрати или…
– Что, забыла? Братца твоего больше нет…
У него дикие больные глаза. Он переживает новый проигрыш и готов злость сорвать на Кэри.
– Нет. – Она не отвела взгляда. – Но есть я. Мы с ним одной крови, Ригер.
Он убрал руку.
Боится?
– Ты…
– Не посмею тебя тронуть? – Кэри оскалилась, позволив живому железу выбраться. Капельки на щеках, на шее, на коже. – Почему, Ригер? Что меня остановит? Мне это даже выгодно. Избавлюсь от тебя раз и навсегда… скажу, что ты меня домогаться пытался, а Фредерик подтвердит…
Теперь Ригер пятился.
– Ты… ненормальная…
– Возможно, но, – Кэри коснулась языком губы, – если ты еще раз ко мне прикоснешься, я размозжу тебе голову. Ясно?
Сволочь.
Хитрая, но трусливая сволочь.
Он сбежал, оставив после себя запах перегара. Кэри распахнула окно и, зачерпнув горсть рыхлого снега, сдавила в руке. Холод опалял. И снег таял, тек водой сквозь стиснутые пальцы.
Вода – это не слезы.
– Леди, все хорошо? – Фредерик, нарушив неписаные правила, заглянул в гостиную.
– Да. – Кэри улыбнулась и провела влажными пальцами по щеке. – Все замечательно.
Она не позволит больше портить себе жизнь.
Никому.
