— Что ты хочешь этим сказать?
Первая реакция Шабо на предложение Мегрэ была примечательной — он отнюдь не отверг его сразу же.
— Ведь рыжий тип, как и комиссар полиции, убежден, что это ты вызвал меня на подмогу. Начнут утверждать, будто ты испугался, не знаешь, мол, как из этой передряги выпутаться, что…
— Ну уж нет… — Однако следователь протестовал против слов Мегрэ как-то вяло. — Не позволю тебе уехать. Я все-таки имею право принимать друзей, когда и как мне заблагорассудится.
— Сын прав, Жюль. А сама я думаю, что вам надо все же переехать жить в наш дом.
— Мегрэ предпочитает никак не ограничивать свободу передвижений, правда ведь?
— Да, у меня выработались определенные привычки.
— Тогда я не настаиваю.
— И тем не менее было бы предпочтительнее мне уже завтра утром отправиться восвояси.
Может быть, Шабо все же согласится? И тут раздался телефонный звонок, в этом доме и он был не обычным, а каким-то старомодным, что ли.
— Ты позволишь? — Шабо снял трубку: — Следователь Шабо у аппарата.
То, как он произносил эту фразу, было еще одним знаковым явлением для Мегрэ, но он все-таки сумел сдержать улыбку.
— Кто?.. Ах да!.. Слушаю вас, Ферон. Как? Гобийяр? Где?.. На углу Марсова поля и улицы… Сейчас буду… Да, он здесь. Не знаю. Пусть до моего прихода ничего не трогают…
Мать посмотрела на Шабо, прижав руку к груди.
— Опять? — прошептала она.
Он кивнул:
— Гобийяр. — И объяснил Мегрэ: — Старый пьяница, известный всему Фонтэне, поскольку большую часть времени проводит с удочкой у моста. Его только что обнаружили на тротуаре мертвым.
— Убили?
— Пробит череп, как и в двух предыдущих случаях, и, похоже, тем же самым орудием.
Шабо вскочил, открыл дверь, снял с вешалки старый макинтош и потерявшую форму шляпу, надевавшуюся, по-видимому, только в дождливую погоду.
— Идешь со мной?
— Считаешь, что так надо?
— Теперь, когда уже известно, что ты в городе, начнут задавать вопросы, почему я тебя не захватил с собой. Два преступления — это было уже много. Теперь их три, и население запаникует.
В тот момент, когда они выходили из дома, маленькая нервная ручонка ухватила Мегрэ за рукав. Старушка мамаша Шабо прошептала ему на ухо:
— Присмотрите за ним хорошенько, Жюль! Он настолько добросовестен, что теряет чувство опасности.
Глава 2
Торговец кроличьими шкурками
Совсем недавно Мегрэ стоял на едва укрытом он непогоды перроне вокзала в Ниоре, и этот затяжной и неистовый дождь, в сущности оборачивавшийся ледяным шквалом, а то и разгулом стихий, напомнил вконец изнуренному нескончаемыми конвульсиями зимы комиссару какую-то тварь, никак не желавшую издыхать и огрызавшуюся до последнего.
Уже не было никакого смысла как-то уберегаться от влаги. Вода лилась не только с небес, но и крупными брызгами выплескивалась из водосточных труб, струйками стекала по дверям домов, шумными потоками неслась вдоль тротуаров; она была повсюду: стегала по лицу, попадала за воротник, просачивалась в обувь, наливалась даже в карманы одежды, не успевавшей высыхать от прогулки до прогулки.
Они шли, преодолевая этот штормовой натиск, молча, наклонившись вперед, — следователь в своем стареньком плащике, полы которого хлопали, как знамена на ветру, и Мегрэ, чье пальто сейчас весило сто килограммов, а табак в трубке, обреченно всхлипнув, угас уже через несколько шагов.
То здесь, то там виднелось освещенное окно, но их было немного. Миновав мост, они прошли мимо кафе «У почты», осознавая, что его посетители наблюдали за ними поверх занавесок; стоило им чуть отойти, как дверь заведения распахнулась, и сзади послышались голоса.
Убийство произошло неподалеку отсюда. В Фонтэне вообще куда ни пойди, далеко не покажется, так что выводить машину из гаража чаще всего не было никакой необходимости. Справа от них отходила короткая улочка, связывавшая улицу Репюблик с Марсовым полем. Перед третьим или четвертым по счету домом на тротуаре перед фарами «скорой» сгрудились люди, некоторые держали в руках карманные фонарики.
От группы отделилась малорослая фигура — это был комиссар Ферон, и он чуть было не обратился к Мегрэ, а не к Шабо, допустив бы тем самым досадный промах.
