— Что вы делали, оставшись втроем на шоссе?
— Пошли в сторону Ногалеса, а потом повернули вдоль железной дороги к Тусону.
— Долго вы так ходили?
— Около часа.
— И никого не видели?
— Никого, сэр.
— И ни с кем не разговаривали?
— Ни с кем, сэр.
— Ну, а потом что?
— Остановили попутную машину и доехали до базы.
— Марку машины помните?
— Точно — нет. Кажется, это был «шевроле» сорок шестого года.
— С водителем разговаривали?
— Нет, сэр.
— Что вы сделали, приехав на базу?
— Пошли спать. В шесть часов мы уже были у своих самолетов.
Мегрэ кипел. Ох, как хотелось ему хорошенько встряхнуть этого бестолкового судью и рявкнуть: «Вы что, никогда в жизни свидетелей не допрашивали? Или нарочно стараетесь не задавать вопросов по существу?»
— Когда вам стало известно, что Бесси Митчелл мертва?
— Около шести вечера, когда мне сказал об этом ее брат.
— Что он сказал дословно?
— Что Бесси нашли мертвую на железной дороге и будет следствие.
— Кто присутствовал при вашем разговоре?
— В комнате со мной был У Ли. Он заявил: «Я знаю, как это произошло». Митчелл стал его расспрашивать, но У Ли сказал: «Я расскажу только шерифу».
Было уже начало шестого, и коронер, собирая разбросанные по столу бумаги, все так же внезапно закрыл заседание, объявив с рассеянным видом:
— Завтра в девять тридцать. Но не здесь, а во второй камере этажом выше.
Публика расходилась. Пятеро военнослужащих, по-прежнему не разговаривая друг с другом, собрались на галерее, и офицер повел их через патио.
Там уже стоял Гарри Коул в габардиновых брюках и белой рубашке — этакий жизнерадостный молодой человек спортивного вида.
— Вам это было интересно, Джулиус? Что скажете насчет стаканчика пива?
Неожиданно они окунулись в жару, в густой солнечный свет; даже звуки здесь казались приглушенней. На фоне неба высилось с полдюжины городских небоскребов. Все кинулись к своим автомобилям; индеец — Мегрэ заметил, что одна нога у него деревянная — и тот открывал дверцу старой колымаги с подвязанным веревками капотом.
— Держу пари, Джулиус, вы хотите меня о чем-то попросить.
Они вступили в кондиционированную прохладу бара; сразу же в глаза бросилось множество габардиновых брюк, белых рубашек и — по всей стойке — бутылки пива. Правда, были здесь и ковбои — настоящие: в обтягивающих ляжки штанах из грубого голубого молескина, в сапогах с высокими каблуками и широкополых шляпах.
— Да, хочу. Нельзя ли перенести поездку в Ногалес на другой день? Мне хотелось бы завтра дослушать расследование.
— Ваше здоровье! А вопросы есть?
— Куча. Буду задавать их в том порядке, как они придут мне в голову. Проститутки у вас здесь водятся?
— Не в том смысле, какой вы вкладываете в это слово. В некоторых штатах проституция существует. В Аризоне запрещена.
— А Бесси Митчелл?
— Это вот как раз замена.
— Эрна Болтон тоже?
— Более или менее.
— Сколько на базе солдат?
— Тысяч пять-шесть. Я как-то этим никогда не интересовался.
— И большинство неженатые?
— Три четверти.
— Как же они устраиваются?
— Кто как может. Это непросто.
В улыбке, редко сходившей с губ Коула, не было иронии. Зная профессиональную репутацию Мегрэ, он, несомненно, питал к нему большое уважение, может быть, даже нечто вроде восхищения. Однако ему было немножко забавно: этот француз занимается вопросами, никак его не касающимися.
— Сам я с Востока, — не без гордости сообщил Коул. — Происхожу из Новой Англии. А здесь, знаете ли, жизнь пока еще немножко как на границе. Я мог бы вам показать нескольких стариков из пионеров: в начале века они еще воевали с апачами и участвовали в судах Линча, вешая конокрадов и угонщиков скота.
Не прошло и получаса, а они уже выпили по три бутылки пива, и тут Коул провозгласил:
— Время виски!
Потом они покатили к Ногалесу и проехали через весь Тусон; так же, как недавно суд, он поразил Мегрэ.
Город был не маленький: в нем насчитывалось больше ста тысяч жителей. И все-таки сразу по выезде из центра, из делового квартала, где высилось с полдюжины двадцатиэтажных зданий — это они, подобно вонзившимся в небо башням, бросились недавно в глаза Мегрэ — Тусон стал напоминать дачный поселок, верней, несколько расположенных рядом дачных поселков: одни были побогаче, другие победней, но все одинаково новенькие, аккуратные, застроенные одноэтажными коттеджами.
