Мегрэ и привидение - страница 27

— Удивляйтесь на здоровье, господин Мегрэ. Вы, как вошли в дом, так и не перестаете удивляться! Еще бы, наш образ жизни вам в диковинку. Куда уж тут понять?

— Как видите, я стараюсь по мере сил, — вздохнул Мегрэ.

Мадам Йонкер протянула комиссару ключ. Он взял его и направился к закрытой двери. Супруги Йонкер не двинулись с места; они напоминали сейчас две статуи, выставленные в огромной мастерской.

Мегрэ открыл дверь.

— Так когда же вы открывали эту дверь в последний раз?

— Это неважно, — бросил Йонкер.

— Вас, мадам, почему — вы, наверное, догадываетесь, я не прошу заходить сюда, но вас, сударь, я попросил бы подойти поближе…

Голландец направился к Мегрэ, изо всех сил стараясь сохранить свое обычное достоинство.

— Заметьте, пол здесь чист, ни следа пыли. Это во-первых! Притронетесь к полу — и вы убедитесь, что кое-где паркет еще сырой — стало быть, пол мыли недавно… Кто-то убирал эту комнату сегодня утром или самое позднее вчера ночью. Спрашивается — кто?

— Во всяком случае, я никого сюда не посылала, — услышал Мегрэ голос Миреллы. — Можете спросить об этом у горничных. Разве что муж распорядился.

Комната оказалась небольшой. Из ее единственного окна, как и в мастерской, открывался вид на Париж. Старенькие цветастые занавески были перепачканы краской. В некоторых местах на них сохранились еще цветные отпечатки пальцев. Комиссар готов был поклясться, что кто-то малевал здесь пальцем и вытирал потом руки о занавеску.

В углу стояла железная кровать с матрацем, но без простыней и одеяла.

Однако внимание Мегрэ привлекли прежде всего стены грязно-белого цвета, сверху донизу покрытые рисунками, мягко говоря, весьма фривольного свойства.

«Заборная живопись, — мелькнуло у Мегрэ, — как в общественной уборной».

— Не смею предположить, — сказал он едко, — что эти рисунки дело рук вашей бывшей подруги. Впрочем, вот тот женский контур сразу опроверг бы эту гипотезу…

На стене в указанном месте красовался контур Миреллы, набросанной несколькими жирными штрихами. Надо было отдать справедливость неизвестному художнику: набросок выглядел куда более живо, чем некоторые старые полотна в салоне.

— Ждете объяснений? — спросил Йонкер.

— Да нет, зачем же… Ведь вы сами сказали, что ваш образ жизни мне в диковинку. Кое-что у вас мне и впрямь никогда не понять. Но все же я почти убежден, что даже, как вы говорите, люди вашего круга удивились бы, увидев эти… хм! фрески среди ваших бесценных полотен.

Поморщившись, комиссар продолжал осматривать комнату. Рядом с кроватью на стене он заметил вертикальные зарубки, которые напоминали ему своеобразные календари заключенных на стенах тюремных камер.

— Здешний жилец, — сказал он, — как видно, с нетерпением ждал, когда его выпустят отсюда. Вон даже дни считал!

— Я вас не понимаю.

— А кто рисовал на стенах — вы тоже не знаете?

— Я как-то заглянул в эту комнату…

— Давно это было?

— Несколько месяцев, я вам уже говорил… Поверьте, я сам был неприятно удивлен, увидев эти рисунки. Отлично помню, как закрыл тогда дверь и забросил ключ на шкаф…

— В присутствии жены? — усмехнулся Мегрэ.

— Этого я не помню…

— Мадам, вам было известно о рисунках на стенах?

Мирелла утвердительно кивнула.

— И какое же впечатление произвел на вас ваш портрет?

— Ну какой там портрет! Так, набросок. Для этого большого таланта не требуется…

— Не хотите, значит, говорить, кто это рисовал. Что ж, я подожду.

Воцарилось молчание. Мегрэ, не спрашивая разрешения, вытащил из кармана трубку.

— Пожалуй, все же мне лучше вызвать своего адвоката, — пробормотал голландец. — Я не силен во французских законах и не знаю, имеете ли вы право допрашивать нас подобным образом.

— Воля ваша, но учтите, если вы тут же, не сходя с места, не ответите толком на мой вопрос, то со своим адвокатом вам придется говорить уже у меня на Кэ-дез-Орфевр, ибо я буду вынужден немедленно отвезти вас туда.

— Без ордера на арест?

— Не беспокойтесь! Если потребуется, ордер будет у меня на руках через полчаса…

И комиссар направился к телефону.

— Постойте!

— Кто жил в этой комнате?

— Это старая история… Может быть, мы спустимся теперь и продолжим этот разговор за бокалом вина? Я не прочь бы и закурить, но сигары остались внизу…