— Это он сам и придумал. Он считает, что ночью человек на велосипеде не привлекает к себе внимания, особенно если через плечо у него висит сумка с инструментами. Его принимают за мастера, который едет на работу. Вот видите, я рассказываю вам все, как другу.
Мегрэ недоумевал, что могло привести ее к нему в кабинет. Когда она вынула вторую сигарету, он зажег спичку и протянул ей.
— Сегодня четверг. В ночь со вторника на среду Альфред уехал, чтобы выполнить задуманное.
— Он вам это сказал?
— И без того было ясно. Несколько ночей подряд он уезжал из дому в одно и то же время. Перед тем как забраться в какой-нибудь дом или контору, он иногда целую неделю ведет наблюдение, следит за людьми, которые там живут или работают.
— Чтобы удостовериться, что он там никого не встретит?
— Нет. Это для него не важно. Я даже думаю, что он больше любит работать в доме, где кто-нибудь есть. Он умеет двигаться совсем бесшумно. Сотни раз он возвращался домой ночью и ложился рядом со мной так тихо, что я даже не просыпалась.
— Вы знаете, где он работал в позапрошлую ночь?
— Знаю только, что где-то в Нейи. И то узнала случайно. За день до этого, вернувшись домой, он рассказал мне, что полицейский вдруг потребовал у него документы и, должно быть, принял за какого-нибудь подонка, потому что окликнул его в Булонском лесу, в том месте, где проститутки заманивают клиентов. «Где же это?» — спросила я. «За зоологическим садом. Я возвращался из Нейи». Итак, позавчера вечером он уехал, захватив с собой ящик с инструментами. Я сразу поняла, что он отправился на работу.
— А он до этого не пил?
— Что вы! Он никогда не пьет. И не курит. Он этого не выносит. Он живет в постоянном страхе, как бы с ним не случился приступ эпилепсии, и ужасно стесняется, если это происходит на улице и его окружает толпа, его жалеют… Перед отъездом он мне сказал: «На этот раз мы скоро сможем переехать в деревню».
Мегрэ стал что-то записывать, машинально окружая буквы завитушками.
— В котором часу он выехал с набережной Жемапп?
— Около одиннадцати, как и все эти дни.
— Значит, в Нейи он мог попасть к полуночи.
— Вероятно. Ездит он, правда, не быстро, но, с другой стороны, в эти часы на улицах свободно.
— Когда вы с ним снова увиделись?
— Больше я его не видела.
— Значит, вы полагаете, что с ним что-то случилось?
— Он звонил мне по телефону.
— Когда?
— В пять утра. Я не спала. Беспокоилась. Я вам говорила, что Альфред всегда боится, чтобы с ним не случился приступ на улице, а вот меня пугает, как бы это не произошло во время работы. Вы меня понимаете? Я услышала, как в бистро зазвонил телефон. Это как раз под нами. Вдруг раздался звонок. Хозяева не встали, а я кинулась вниз, догадавшись, что это Альфред. По голосу я сразу поняла, что у него что-то не ладится. Он спросил очень тихо: «Это ты?» — «Да, я». — «Ты одна?» — «Да. Откуда ты звонишь?» — «Из маленького кафе возле Северного вокзала. Послушай, Тина (он всегда зовет меня Тиной), мне необходимо на некоторое время исчезнуть». — «Тебя засекли?» — «Дело не в том. Точно не знаю. Меня видел какой-то человек, но я не уверен, что он из полиции». — «А деньги у тебя?» — «Нет. Это случилось до того, как я закончил работу». — «Что же произошло?» — «Я стал разбирать замок и вдруг вижу, что моя лампа высветила чье-то лицо в углу комнаты. Я подумал, что кто-то тихо вошел и на меня смотрит. Потом я понял, что это глаза мертвеца».
Женщина пытливо взглянула на Мегрэ.
— Я уверена, что он не солгал. Если бы он убил, он бы мне признался. Я вовсе не собираюсь рассказывать вам небылицы. По голосу я поняла, что Альфред, того и гляди, грохнется в обморок. Ведь он так боится покойников…
— Что же там было?
— Не знаю. Он мне не стал объяснять подробно. Мне все время казалось, что он вот-вот повесит трубку. Боялся, как бы его не услышали. Сказал, что через четверть часа садится на поезд и уезжает…
— В Бельгию?
— Надо думать, раз он звонил из кафе возле Северного вокзала. Я посмотрела расписание. Есть поезд, который отходит в пять сорок пять утра.
— Вы не знаете, из какого кафе он звонил?
— Вчера я специально решила побродить в тех краях и попыталась кое-кого расспросить, но безрезультатно. Приняли за ревнивую жену и не стали со мной разговаривать.
