— А что же, милорд? Наши умы искажаются и извращаются. Даже несгибаемая железная логика подводит. Я бы никогда не подпустил этих ксеносов к благословенной плотине, но Хаос обезоружил наши души. Он среди нас. Так подсказывает здравый смысл, милорд. Если вы только посмотрите на моих людей, вы…
— Здравый смысл? — Мефистон бросил взгляд на техножреца. В его голосе чувствовалась тихая ярость. — Здравый смысл — это коллективное нежелание думать.
Калкс помедлил, не представляя, что это значит, и не зная, как ответить.
— Отведи меня к их генералу, — сказал Мефистон. — Мне нужно узнать истинную причину твоего поражения.
— Отвести вас к нему? — Калкс все еще смотрел на ряды умирающих скитариев, отступающих под натиском орков. — Невозможно. Он прячется. В самом сердце их армии. В сердце зверя.
Голос Калкса наполнился болью, когда он махнул силовым топором в сторону зеленокожих.
— Хаос отнял у моих людей рассудок. Превратил их в животных. И теперь Балх передал этим ксеномразям каждый протокол и код развертывания, какие только смог достать. Мы перепробовали все, чтобы определить причину заражения, но без толку. Если бы мог вырвать корень угрозы, я так и сделал бы, и, если бы мог вот так просто достать до предводителя ксеносов, я, конечно, уже расправился бы с ним. Но чтобы добраться до него, нам придется разбить всю орду.
Мефистон посмотрел сквозь линии электричества, защищающие их от орков.
— Тогда так и сделаем.
Калкс рассмеялся.
— Старший библиарий, я скорее умру, чем позволю чужакам захватить эту дамбу, но поглядите сами.
Он снова махнул рукой в сторону разворачивающейся бойни. Долина была переполнена безумными, умирающими солдатами. С выведенными из строя орудийными установками и разумом, поглощенным порчей, скитарии умирали один за другим. Столбы огня вырывались из промерзших траншей, извергая сломанные боевые машины и осыпая местность углями и пламенем.
Мефистон посмотрел сквозь Калкса.
— Иногда легче умереть, чем приспособиться.
Тот покачал головой.
— Я следовал всем предписанным правилам.
Мефистон снова посмотрел сквозь пламя.
— Значит, вожак зеленокожих в арьергарде?
— Да, наверное. По крайней мере, так говорится в моих отчетах. Орки заняли башню вторичной связи на хребте Наксилус. Это небольшой гальванический пульсометр. Мы держали там лишь незначительный охранный отряд. — Магос покачал головой. — Мне не приходило в голову, что туда могут напасть, ведь это странное место для нанесения удара. Теперь, однако, это их оперативная база.
— Ты знаешь дорогу к этому пульсометру?
— Само собой.
Мефистон перевел взгляд с чужаков на измученных жрецов, питающих дамбу. Они дрожали, направляя свою жизненную силу через изогнутые пилоны.
Калкс чувствовал, что Кровавый Ангел не одобряет его методы.
— Я отдал все, чтобы остановить их, — сказал он.
Мефистон поднял бровь:
— Разве?
Кровавый Ангел пересек плотину и, дойдя до пилонов, вытащил из-за пояса боевой нож. Он легко вскарабкался на балку, и, когда его мантия попала в зону высоковольтного напряжения, разряд прошел через его кости, осветив череп, но космодесантник не выказал никаких признаков боли. Более того, он словно вырос.
Когда Мефистон приблизился к одному из жрецов и поднялся к нему через электрическую бурю, песнопения корпускария прервались.
Калкс бросился через плотину к пылающей стене энергии, прикрывая лицо.
— Подождите! — крикнул он, стараясь перекрыть шум. — Старший библиарий, не прерывайте гимн!
Мефистон не подал виду, что услышал, и взобрался на следующий мостик. Не говоря ни слова, он оторвал руку священника от железной клетки, рассыпая искры и проливая кровь. Мефистон схватил сломанную конечность, и песня электрожреца превратилась в вой. Затем, пока ток все еще проходил сквозь его броню, астартес вонзил боевой нож в тыльную сторону своей руки, тем самым прикалывая себя к жрецу. Синий электрический барьер моментально превратился в багровый и затопил плотину светом резни. На вершине дамбы все корпускарии выгнулись от боли, и алые лучи хлынули из их зашитых глазниц.
Калкс отшатнулся от всплеска энергии, захлестнувшей пилоны.
