Впрочем, солдаты передвигались достаточно быстро и спустя полчаса обошли уступ горы, после чего местность выровнялась. Конечно, полог леса остался все так же непроницаем, и чем выше они поднимались, тем сильнее сгущались тени. Федорак все яснее видел систему деревьев, но теперь, после слов Зура, старался не обращать на нее внимания.
Наконец солдаты начали спускаться по другой стороне Когтя, видя перед собой куда более впечатляющий поток воды. Гузерат был одним из самых крупных притоков реки. Даже тут, так высоко над руслом долины, его воды были глубоки и текли быстро. Повсюду виднелись ветки и другой лесной мусор, а в нескольких местах, где крона имела прорехи, вода сверкала в пятнистом свете, рассыпая изумрудные и серебряные отблески на стволы деревьев.
— Это еще что? — прошептал Федорак, оглядываясь на краю реки.
Стоящий совсем рядом сержант потряс головой, собираясь спросить, но умолк и посмотрел наверх.
— Двигатели?
Полковник кивнул. Откуда-то сверху доносился до боли знакомый рев ускорителей.
— Это не наши самолеты, — протянул он, покосившись на сержанта.
Малик опять покачал головой.
Они стояли, слушая, как вой прометиевых моторов становится громче. Нечто пролетело прямо над ними, а затем вдоль горы и затихло.
— А кто еще может летать над Когтем? — нахмурившись, спросил Федорак.
— Наверное, культисты захватили парочку? — пожал плечами сержант.
— Нет. В Орксусе таких самолетов не было. К тому же двигатели, похоже, крупнее, чем на каком-либо из наших.
— Мы задержались, поднимаясь вдоль потока, — подошел к ним Зур. — Нужно поспешить, если хотим добраться до моста вовремя и устроить засаду.
— Вы слышали его? — проворчал Малик, окинув гвардейцев суровым взглядом. — Шевелитесь!
Гвардейцы побежали вдоль берега так быстро, как могли, перепрыгивая через камни и упавшие ветки и скользя в грязи.
— Это настоящий мост? — недоверчиво произнес Федорак, когда наконец увидел показавшуюся из тумана цель.
Он-то думал, что Оксийским мостом называлось природное образование из скал, но очертания впереди казались рукотворными. Конечно, мост явно пострадал из-за прошедших долгих лет или войны, а может, и того и другого, но его изначальную форму все равно можно было представить. И едва Федорак попытался, как у него разболелась голова.
— Кто это построил?.. — прошептал он, хмурясь так, будто смотрел на ослепительный свет.
В мосту было нечто… потустороннее. Пролет казался переплетением сухожилий. Большая часть осыпающихся камней выглядела серой, но местами сохранилась изначальная окраска. Похоже, некогда мосту придали очертания рыбы, металлической и переливающейся, будто зеркало, скрученной в дугу над Гузерат. Впрочем, ни одна настоящая рыба так бы не выгнулась. Целый пролет извивался в нарушение законов физики.
Федорак отступил от берега, пытаясь понять, что же видит, но все стало лишь хуже. Теперь он заметил, что и другие участки моста сгибались и закольцовывались столь же невозможным образом. Должно быть, каменщики были гениями или безумцами, раз претворили такой ошеломляющий замысел в жизнь. Еще больше смятение усугубляли зеркальные панели: из-за них плоскости и вершины будто сливались друг с другом.
— Это творение твоего народа? — оглянулся он к Зуру.
Проводник потряс головой, и Федорак впервые заметил на его лице проблеск чувств. Ошеломление от такого предположения.
— Мост существовал задолго до нас, — ответил он. — Это часть лика Тзиамо. — Анура показал карабином на склонившиеся над ними деревья. — Разве ты не видишь, что это — часть целого?
Полковник уже собирался ответить что-нибудь беспечное, когда понял: Зур прав. Замеченная в расположении деревьев система продолжалась в рыбовидном мосту, бывшем частью все того же потрясающего лабиринта. Отчего-то это откровение наполнило Федорака всепоглощающим чувством ужаса. Пугающие узоры всегда находились здесь, извиваясь и петляя по горе и веером расходясь от этого невероятного моста. Они существовали тысячи, а то и миллионы лет. Офицер споткнулся и остановился, видя узоры повсюду, даже на стволах деревьев и в водоворотах реки.
