Каждое утро солнце всходило с одной стороны гор, и каждый вечер медленно уползало с другой стороны. Дни Знойного Неба становились длиннее и теплее, но если внизу Токло обрадовался бы этому, — ведь времени на поиск добычи становилось все больше! — то сейчас ему это было безразлично. Все равно в горах есть почти нечего!
Вскоре медвежата взяли в привычку отдыхать в разгар дня, выискивая тенек под скалами, чтобы немного вздремнуть и зализать лапы, в кровь истертые путешествием по камням. Каждый раз Уджурак первым просыпался, вскакивал и торопил остальных продолжать путь.
— Мне кажется, будто нас там что-то или кто-то ждет, — объяснял он, смущенно глядя на друзей. — Я сам не знаю, что все это значит, но чувствую, что мы должны торопиться!
Похоже, Луса тоже заразилась его нетерпением, а Токло просто плелся за ними следом, хотя считал все это бессмысленной блажью. Но вслух он ничего такого не говорил. Зачем? Спорить с Уджураком было бесполезно. Кроме того (хотя Токло ни за что не признался бы в этом даже самому себе), ему нравилось быть самым большим и сильным в этой маленькой стае, втаскивать неуклюжих слабаков на высокие камни или подсаживать себе на спину, чтобы они могли перебраться через скалы. И самым лучшим охотником ему тоже нравилось быть. Однажды Токло удалось сцапать тощую куропатку, и он чувствовал себя настоящим героем, устроившим целый пир для своих оголодавших друзей.
В одном месте Небесная Гряда превратилась в сплошную полосу острых камней, и медведям пришлось сойти с нее, спуститься вниз по склону горы и двинуться по тропе вдоль гребня.
Уджурак едва волочил лапы.
— Мне это не нравится! — хныкал он по дороге. — Мы должны все время оставаться на вершине!
— Мы вернемся, когда тропа станет поровнее, — пообещал ему Токло. — Может, тебе охота порезать лапы до крови, я мне пока шкура дорога.
Он знал, что поступил совершенно правильно, но вот беда — на этой безопасной тропе ему тоже почему-то было не по себе. Что-то здесь было не так. Токло настороженно крутил головой, высматривая малейшие признаки опасности, и судорожно втягивал носом воздух. Пахло кругом совершенно обычно — водой, камнями, редкими горными растениям, но с каждым шагом шерсть у Токло поднималась все выше и выше. Лапы покалывало от тревоги, и он испуганно вздрогнул, когда несколько камешков вдруг с шумом покатились по склону за их спинами.
— Что это было? — проскулила Луса.
Токло был так зол на себя за то, что не сумел скрыть от нее свой страх, что далее прислушиваться не стал.
— Ничего! — рявкнул он. — Идем.
— Надо залезть на дерево, — прошептала Луса.
Токло обвел глазами скалистый склон.
— Где ты видишь деревья? — презрительно спросил он. — Эх ты, пчелоголовая!
— Я просто подумала… — залепетала Луса, опешив от неожиданной обиды.
Леденящий душу вой не дал ей договорить. Вскинув голову, Токло увидел на гребне горы вереницу поджарых фигур, со зловещей четкостью вырисовывавшихся на фоне алеющего вечернего неба.
— Волки! — прорычал он. На миг ему захотелось развернуться и кинуться в бой, но волков было куда как больше, чем когтей на его лапах. Все они были тощие, изможденные и злые. Хуже всего было то, что после этого долгого полуголодного путешествия Токло сильно ослабел и чувствовал, что не справится со всеми врагами сразу.
— В долину! — заревел он.
— Но нам в другую сторону! — возмутился было Уджурак, но Токло с силой пихнул его вперед.
— Беги! — рявкнул он, устремляясь следом за приятелем вниз по склону, даже не обернувшись на замешкавшуюся сзади Лусу. На бегу Токло молча выругал ветер, дувший им прямо в морду и относивший их запах на волков.
Уджурак бежал, вытянув шею и прыгая по камням, так что его короткий хвостик бешено плясал сзади. Обернувшись, Токло убедился, что Луса почти не отстает от них, ее черные лапы мелькали так быстро, что сливались в одно пыльное черное облако.
Волки молча ринулись вниз со склона — бесшумные и стремительные, как наводнение. Токло увидел, как Луса споткнулась.
«Может, она отстанет? — подумал он на бегу. — Тогда мы с Уджураком сможем убежать». Но что-то внутри него не позволяло бросить черную медведицу на растерзание волкам.
