— Тут нельзя оставаться, — резко сказал Токло. — Нужно найти укрытие. — Он подошел к росшим неподалеку зарослям колючего кустарника. — Лезь сюда.
Подняв голову, Луса непонимающе уставилась на него, но потом с тяжелым вздохом поднялась и, пройдя несколько шагов, свалилась под ветки ближайшего куста.
— Я хочу есть, — тоненько проскулила она.
— Я тоже, — буркнул Токло. В животе у него громко урчало, но какой смыл обращать на это внимание? — Здесь пока опасно искать еду. Может, волки еще не ушли.
Спустилась ночь, и сквозь ветки куста над головой медвежат заструился лунный свет. Луса крепко уснула, а Токло из последних сил боролся со сном. Кто-то же должен был оставаться настороже! Он решил подумать о том, что им делать дальше, но не смог. Гибель Уджурака лишила Токло сил, ему казалось, будто голова его забита плотной кучей тяжелой удушливой земли.
Токло очнулся от громкого шороха. Какой-то зверь шумно пробирался через кусты.
Разбуженная шумом Луса тоже подняла голову и испуганно вытаращила глаза.
— Кто это?
— Не знаю. Сиди тихо!
Токло несколько раз повел носом. Незнакомое животное явно было медведем. Расправив плечи, медвежонок впился когтями в землю и приготовился к битве. Неужели они с Лусой, не заметив меток, забежали на территорию какого-то злобного гризли, который теперь явился сюда, чтобы задать им хорошую трепку за незаконное вторжение?
Шорох стих. Токло напрягся всем туловищем, приготовившись к прыжку, и затаил дыхание.
«Мне все равно никогда не победить взрослого гризли. Я не сумею защитить даже себя, не говоря уже о Лусе!»
Внезапно из темноты послышался негромкий голос:
— Токло? Луса? Вы тут?
С радостным визгом Луса выскочила из-под низких веток куста.
— Уджурак! Мы здесь!
По телу Токло прокатилась волна невероятного облегчения. Высунув голову из куста, он заметил полуоленя-полумедведя, стоявшего в нескольких шагах от берега. Луса уже подбежала к нему и прижалась мордой к его шее.
— Спасибо тебе, Уджурак! Ты спас нас!
В тот же миг облегчение Токло сменилось безумной злобой и гневом. Как будто черная туча закрыла солнце, и наступила тьма.
— Я думал, что ты умер! — заревел он, бросаясь к Уджураку. — Разве ты не слышал, что я сказал тебе прятаться в ручье?
— Да, конечно, но… — смущенно залепетал волшебный медвежонок. — Я просто вдруг захотел быть быстрым-пребыстрым и увести волков подальше от нас. А потом стал превращаться… Я же не нарочно!
— Нашел, в кого превратиться! — проворчал Токло. На самом деле, он не был уверен в том, что Уджурак превратился не нарочно, но понимал, что Уджурак и сам до конца этого не знает. — Еще бы кроликом стал! Чем ты думал? Чернохвостый олень не быстрее волков.
— Я знаю. Но чернохвостый олень умнее, а это самое главное. В этом облике я мог перепрыгивать через камни, поваленные деревья и даже через изгороди плосколицых. Я мог взбираться на высоченные скалы. Волкам приходилось обегать препятствие стороной, и тогда у меня появлялась возможность петлять и путать следы. В конце концов я от них убежал.
Токло живо представил себе эту жуткую погоню и невольно восхитился храбростью своего маленького друга.
— Я смотрю, ты не спешил превращаться обратно, — обиженно буркнул он.
— Ну да, просто… — Уджурак смущенно переступил с лапы на лапу. Глаза его наполнились грустью. — В этом облике я почувствовал, что чувствует настоящий олень. Я прошел по оленьему следу до каменной тропы, по которой бегают рычащие серебряные звери, и увидел берлоги плосколицых на тех землях, где совсем недавно паслись олени. Они скучают по своему дому, Токло. Плосколицые вытеснили их с привычной территории, а на этой стороне гор их поджидают волки.
— Кому интересны переживания каких-то там оленей? — фыркнул Токло, но Уджурак продолжал, жалобно шевеля бровями:
— В каждом шорохе в лесу мне слышались шаги плосколицего охотника. Я хотел напиться из лужи, но вода в ней была кислой и мертвой. Олений мир становится все меньше и все слабее, Токло.
— Мы тоже заболеем? — проскулила Луса, и в сумраке ее черные глаза влажно заблестели.
Токло пожал плечами.
— Нет, если будем жить так, как жили, и бороться за выживание. Жизнь тяжела. Но так было всегда. Не понимаю, к чему эти ахи и охи.
