После ее признания в воздухе повисло напряженное молчание. Люси смотрела на лицо Дракоса, ожидая увидеть на нем какую‑то реакцию, но оно оставалось непроницаемым. Для нее это было хуже, чем вспышка гнева.
– Как давно ты об этом знаешь? – спокойно спросил он, дав Люси надежду на то, что готов выслушать ее до конца.
– Я узнала об этом, когда работала в родильном отделении. Именно по этой причине я оттуда уволилась. – Она тяжело сглотнула, вспомнив душевную боль, которая не давала ей покоя в те дни. – Мне было тяжело находиться в окружении беременных женщин и младенцев. Приходя каждый день на работу, я постоянно сталкивалась с напоминаниями о том, что не могу иметь детей. – Она вгляделась в черты Дракоса, но они по‑прежнему ничего не выражали. – Это одна из причин, по которой у меня не было ни одного мужчины до тебя. Я не ощущала себя полноценной женщиной.
– И ты не посчитала нужным мне об этом рассказать до того, как мы поженились? – Холодный тон Дракоса дал ей наконец понять, что он испытывает.
– Я собиралась. Но тогда мы почти не знали друг друга. Подобные вещи с малознакомыми людьми не обсуждают. Кроме того, ты сказал, что не хочешь иметь собственных детей, поэтому моя неспособность родить ребенка никак не могла повлиять на наш брак.
– Но люди могут менять свое решение, Люси, и мы оба прекрасно это знаем. Ты лишила меня выбора без моего ведома. Если бы ты с самого начала сказала мне правду, я знал бы, что у нас не будет детей, и у меня был бы этот выбор. Может, я все равно женился бы на тебе, а может, и нет.
Горло Люси так сильно сдавило, что ей стало трудно дышать. Но она должна была все ему объяснить.
– Я собиралась пару раз сказать тебе правду, но у меня не было подходящего момента. Ты много работал, я занималась подготовкой к свадьбе, и мы почти не виделись.
– Ты могла бы найти время для этого разговора, – произнес Дракос обвинительным тоном.
Ее сердце пронзила боль. Она чувствовала, что он ее не понимает, а ей было просто необходимо заставить его понять.
– Ты смотрел фильм о королеве Елизавете Первой, который получил множество наград? – спросила она.
Дракос посмотрел на нее в замешательстве:
– Что?
– Английская королева была почти полностью лысой и скрывала это с помощью красивых париков, – продолжила Люси. – Но говорят, что те, кому довелось увидеть ее лысой, уже не могли воспринимать ее как человека без изъяна. У меня была такая же ситуация, Дракос. Я не хотела, чтобы ты смотрел на меня как на неполноценную женщину. Как на бесплодное существо, достойное лишь жалости. Я хотела, чтобы ты продолжал меня желать.
Он издал отрывистый горький смешок:
– И поэтому ты мне лгала?
– Я тебе не лгала! – возразила она. – До сегодняшнего дня мы вообще не касались этой темы.
– Замалчивание – это тоже ложь, Люси, и ты в глубине души это знаешь.
Не в силах это отрицать, она просто продолжила молча на него смотреть.
– Ты скрывала от меня правду, – произнес он спокойным тоном, хотя глаза его горели от ярости. – Знаешь, я никогда не встречал ни одной женщины, которая не лгала бы мне. Такое чувство, что это заложено у вас в генах. Когда я был ребенком, моя мать лгала мне, убеждая меня в том, что у нас крепкая дружная семья. С тех пор я регулярно сталкиваюсь с женской ложью.
Люси услышала в его циничном тоне нотки триумфа. В следующий момент принесли их заказ, и она терпеливо ждала, когда мясо порежут на куски и положат на тарелки.
– Полагаю, это в какой‑то мере делает тебя счастливым, – сказала она после ухода официанта.
– Счастливым? – повторил он. – Ты спятила.
– Вовсе нет. Для тебя это своего рода само‑реализующийся прогноз. Ты изначально не доверяешь женщинам, это влияет на твое поведение, и в результате они тебя обманывают. И я только что дала тебе основание для того, чтобы ты еще сильнее возненавидел слабый пол. – Она медленно вдохнула. – Прости меня, Дракос. Это все, что я могу тебе сказать. Если бы можно было повернуть время вспять, я поступила бы по‑другому. – Ее голос начал дрожать от отчаяния. – Но если бы я сразу сказала тебе правду, ты, возможно, не захотел бы на мне жениться, а я не полюбила бы тебя.
