– Закурим? – предложил Мишка.
– Не, я – в магазин. Загляну попозже, – сказал я.
Ну а что? – дело житейское. Меня тоже грабили.
Когда я выволакивался на крыльцо, напротив нашего
подъезда притормозил милицейский джип, и из него выпрыгнул паренек в штатском с папочкой. Взбегая мимо меня на крыльцо, он оглянулся и крикнул шоферу: «Посмотри, какая там квартира?».
– Шестьдесят шестая, – сказал я. – Пятый этаж.
Парень как будто споткнулся, повернул ко мне голову, всматриваясь – на улице уже почти темно было. Декабрь. Впритык к газику тормозила еще одна милицейская машина, из нее вылезали двое, но уже в форме. Я ковылял вдоль дома к магазину, и меня никто не окликал. Думаю, походка моя и хозяйская сумочка в руках успокоили.
Минут через двадцать, когда наконец я, отоварившись, дотащился обратно до крыльца, до лифта, поднялся на свой этаж и вставил ключ в дверь, меня окликнули:
– Гражданин, пройдите на минутку сюда!
Из Бориной квартиры высовывались милиционер и штатский. За спинами их маячил Миша.
– Сейчас, только сумки поставлю.
Милиционер в форме вышел на площадку и бдительно наблюдал, как я открывал свою дверь, входил в квартиру и устраивал сумки на стуле в коридоре.
В Бориной квартире на кухонном столе были разложены бумаги. За столом расположился для беседы со мной следователь, не такой уж, кстати, молодой, лет сорока – это его молодцеватость сбила с толку. В углу на стульчике, по-свойски – Миша. Милиционеры расслаблялись в комнате, сидя на диване и с философским хладнокровием оглядывая разложенные перед ними внутренности чужой жизни.
– Присаживайтесь, – сказал следователь.
– Я уж лучше постою. Радикулит.
– В момент ограбления вы находились дома. Что вы слышали?
– Ничего не слышал.
– Но ведь тут дверь выбивали.
– А может, и не выбивали, – подал голос Миша, – может, просто отжали.
– Я действительно ничего не слышал. А может, и слышал, но не обратил внимания. У нас тут лифт гудит и бухает, или кто-нибудь молотком сверху стучит, или там алкаш к жене, запершейся от него, ломится. Привыкаешь к звукам…
– Да, – сказал следователь, держа ручку наготове, но ничего не записывая. – А может, голоса какие?
– Голосов не было. Я ведь вот здесь, в пяти метрах, за стенкой лежал. Чужие голоса услышал бы точно. Нет, тихо было… А что, много вынесли?
– Это хозяин нам скажет… А так, на глазок… не похоже, чтобы много. Разве по мелочам что в карман сунули.
– Сейчас Боря подъедет, – сказал Миша, – только что с мобильника звонил. Он уже на Шипиловской.
– Как же так, – спросил я, – дверь-то у Бори железная. Гарантия от воров.
– А толку, что железная, – сказал следователь. – Сами видите. Замок нужен хороший, вот что. А лучше – два.
– Послушайте, а может, глянете мои замки? – предложил я. – Месяца два назад я и вот сосед напротив меня обнаружили, что вроде как ковырялся кто-то в наших замках.
– Давайте посмотрим, – сказал следователь.
Мы вышли на площадку.
– Верхний ваш замок – фигня. Ноу проблем, как говорится. Ну а нижний, похоже, серьезный. Можно, конечно, и его открыть, но возни потребует много. Это уж если очень захотеть… А вы, кстати, что делали в это время?
– Телевизор смотрел… Смешно, но как раз показывали кино про ореховскую группировку.
– «Бандитское десятилетие»? – вскинулся следователь.
– Да.
– Жаль, я не знал. Жаль. Его редко показывают. Там в самом начале мой сослуживец появляется. Который во дворе 16-го дома стоит и показывает, где Седого пытались убить. Помните?
– Ну конечно, я ж на него только что смотрел… И на все эти наши дворы, на улицу, на пруды. Странно все это. Вроде как окрестности эти – твое прошлое, твоя жизнь. И вдруг выясняется, что у дворов этих была еще и своя жизнь, о которой ты и понятия не имел… Нет, я слышал, конечно, про ореховских, но вот так, в картинках, в лицах, увидел впервые. Вам понятно, о чем я?
– А чего тут не понять. Вы кем работаете?
– Редактором в журнале.
– Ну вот видите. У вас вообще другая жизнь. А вот я, например… – следователь сунул в рот сигарету, протянул мне пачку, и в этот момент раскрылся лифт – на площадку выходил Боря. Высокий, в кожаном пальто, с мужской маленькой сумочкой. Вид энергичный, целеустремленный, почти вдохновенный. Он молча пожал мне руку, я сочувственно кивнул ему головой, и он тоже покачал головой – типа, да-а! Увидев незажженные сигареты в наших руках, достал свою. Следователь щелкнул зажигалкой, мы прикурили.
