– Я не прилечу, – упрямо сказал Закари. – Я уже говорил тебе это, Флора. Не трать деньги на билет, которым я все равно не воспользуюсь.
– Но послушай меня, Зак…
– Нет, Флора, – отрезал он, и его голос задрожал от злости. – Я не прилечу!
На секунду тон его голоса заставил сестру замолчать, и Закари уже более спокойно добавил:
– Послушай, я ценю твою заботу, но я плохая компания. У меня не то настроение, чтобы изображать веселого дядюшку для Сэмми и Клода. Я вам испорчу все праздники, а я этого не хочу. Веселитесь без меня. Передай привет Иву, его родственникам и детям…
– Дейна будет гостить у своих родителей, – быстро вставила Флора, поняв, что брат сейчас повесит трубку. – Я сказала ей, что ты прилетишь. Она очень хочет видеть тебя, хотя ты так безобразно вел себя, когда бедняжка попыталась навестить тебя в больнице. Но у Дейны хороший характер: она говорит, что понимает тебя и не сердится. Если ты не прилетишь, то поставишь меня в дурацкое положение.
– Отстань от меня! – зарычал он. – Флора, прекрати вмешиваться в мою жизнь. Оставь меня в покое, наконец!
Закари швырнул трубку, взял чашку с кофе и вернулся в студию, чтобы там продолжать хандрить и морщиться, глядя на заляпанный красным холст. Эта мазня отражала его настроение.
Флора пыталась заставить Закари опять встречаться с Дейной. Она так долго вмешивалась в его жизнь, что не могла уже остановиться и задуматься, что же ему на самом деле нужно. Флора искренне считала, что лучше знает, что требуется брату. В данный момент это касалось Дейны.
Роскошная блондинка и хорошая певица –Уэст не мог этого отрицать – Дейна много зарабатывала. И Флора, со своим практицизмом, очень одобряла их связь…
«Почему вы расстались?” – постоянно спрашивала она, но Закари принципиально ничего не рассказывал сестре. Так он экономил время, а у Флоры появилось занятие – она проводила собственное небольшое расследование.
После ссоры с Дейной Закари сказал, что больше не желает ее видеть, и собирался сдержать слово.
Но Флора опять решила вмешаться в его жизнь после того, как он перенес первую пластическую операцию и стал немного похож на человека. Она позвонила Дейне, которая пела в одном ночном клубе в Лондоне, и та приехала навестить его.
Она хотела скрыть потрясение и ужас, которые испытала, впервые увидев его после операции. Но Закари все понял, когда она попыталась улыбнуться ему.
– Как ты, мой родной, – проворковала Дейна. – Я уже была здесь однажды, но ты был еще слишком слаб, чтобы принимать посетителей. Но как только Флора сказала, что к тебе можно приехать, я сразу же примчалась.
Он смотрел на нее, а она все болтала и болтала, стараясь замаскировать истинные чувства, и только делала их более очевидными.
– Какая уютная комнатка, совсем не скажешь, что это больничная палата! Ты прекрасно выглядишь, дорогой, серьезно! Просто чудесно! Когда тебя выпишут, как думаешь?
– Понятия не имею, – грубо ответил Закари. – Тебе лучше уйти, Дейна. Флоре не следовало просить тебя приезжать. Мне не нужны визитеры.
Осеннее солнце высвечивало ореол вокруг ее золотистой головки, золотило кожу, заставляло зеленые глаза сверкать, как изумруды. На Дейне было простенькое платье из пестрого шелка, собранное у ворота, и с короткой юбкой, открывающей длинные загорелые ноги. По собственному опыту Закари знал, что подобные платья стоят целое состояние.
Ее красота уже не волновала его. Он понял, что скрывается под этой прелестной внешностью.
Словно не замечая его грубости, Дейна села к нему на кровать и кокетливо улыбнулась.
– Ты что, совсем не рад меня видеть, дорогой? Разве ты меня не поцелуешь?
Дейна нагнулась с закрытыми глазами, и ее тело напряглось, как будто только так она могла перенести его прикосновение.
Закари побелел от ярости.
– Ты что, оглохла? – завопил он. – Убирайся отсюда! Убирайся, пропади ты пропадом!
Открылась дверь, и встревоженная медсестра влетела в палату.
– Мистер Уэст, вас слышно во всей больнице! Пожалуйста, перестаньте кричать!
– Пусть она уберется отсюда, – прохрипел он, и Дейна, соскользнув с кровати, выбежала из палаты, сделав вид, что жестокий возлюбленный снова разбил ей сердце.
