То, как Селин смотрела на Данди, испугало даже Корда. Казалось, пират вот-вот закричит и бросится бежать куда глаза глядят. Даже страшный Куджо нервно задрожал и отошел подальше от Селин.
– Схватите ее! Бросьте ее акулам! – в панике визжал Данди, а Селин все не отрывала от него пронзительного взгляда. Корд почувствовал, что медленно покрывается холодным потом. Она слишком далеко зашла. Он вынужден будет беспомощно стоять и смотреть, как она полетит за борт и утонет. Рядом всхлипывает Эдвард.
– Ты плохо со мной обошелся, капитан Данди, и теперь заплатишь за это. – В голосе Селин слышались сила и гнев. – Этот человек, – она указала на Корда, – мой муж. Ты собирался его повесить, не так ли?
– Снимите с него петлю! – приказал Данди. – Ради всего святого, кто-нибудь, снимите с него петлю!
Когда никто не пошевелился, чтобы исполнить приказание, Данди сам выхватил из ножен длинную саблю, поднялся на цыпочки и перерезал веревку на шее Корда.
Впервые со дня смерти Алекса Корд обрадовался тому, что жив.
– Ты считаешь, что этим можешь умилостивить меня? – Селин вздернула голову, вцепилась руками в пышную шевелюру и страшно засмеялась, как смеются только сумасшедшие. Потом указала пальцем на Данди. – Ты проклят, капитан Данди, проклят и умрешь более ужасной смертью, чем может вообразить себе человек! Твой жирный труп пойдет на корм рыбам!
– Нет! Нет!
Данди больше не кричал. Невидящим взглядом он смотрел на Селин, качая головой из стороны в сторону. Изумрудная серьга в левом ухе пирата сверкала на солнце. Он по-прежнему мертвой хваткой держал свою саблю. Селин слишком далеко зашла в игре с Данди. Она находилась на расстоянии вытянутой сабли от пирата и все-таки – Корд был в ужасе и не верил свои ушам – не собиралась замолчать.
– Ты сегодня же найдешь свою судьбу…
– Нет!
– Да! Ничто уже не спасет тебя…
Корд увидел, как Данди задрожал, а глаза на его круглом лице превратились в узенькие щелочки. Животный страх грозил обернуться вспышкой бешеной злобы, потому что пират никак не мог повлиять на ход событий. Корд должен предупредить ее: этот человек верит, что ему нечего терять.
– Селин… – предпринял он слабую попытку.
Она даже не взглянула в сторону мужа.
– Теперь тебя уже ничто не спасет, капитан!
Данди поднял саблю. Селин повысила голос:
– Если только…
Данди замер в нерешительности, внимательно глядя на девушку. Страх его не исчез, но теперь к нему примешивалось отчаяние.
– Что ты заставишь меня делать?
– Забирай свою команду и убирайся с корабля, не причинив зла никому из присутствующих.
– И ты снимешь проклятье? – Он держал саблю наготове.
Селин пожала плечами и покачала головой:
– Даже я не могу изменить то, что написано тебе на роду. Только ты сам, капитан Данди, можешь это сделать. Только ты сам.
– Как?
– Забудь о своей пиратской жизни и делай только добро.
– Я не хочу умирать, – простонал он.
Селин закрыла глаза и глубоко вздохнула.
В ее голосе слышались отстраненность от происходящего и неизбежность будущего.
– Все мы умрем, Данди. Но только в этом случае ты не умрешь сегодня, и смерть твоя не будет такой страшной, как та, которую ты заслужишь, если продолжишь идти по пути убийств и насилия.
Стоя со связанными руками, Корд в бессилии наблюдал, как Данди, глядя на Селин, сжимает рукоятку сабли. Селин сейчас больше напоминала призрак, нежели измученную морской болезнью юную леди, но она совершенно спокойно стояла перед раздумывающим пиратом.
– Ты говоришь, я должен измениться?
– Полностью.
Было похоже, что от этой перспективы ему стало даже хуже, чем от мысли о возможной смерти. Поборов страх, он снова спросил:
– Почему я должен верить, что ты говоришь правду?
– Потому что я знаю о тебе такое, чего никто не может знать.
Он склонил голову набок:
– Докажи.
Селин подняла глаза к небу. Паруса затрепетали, словно это она призвала ветер. Два корабля, стоявшие на якоре и соединенные канатами, подались в разные стороны. Бриз играл развевающимися волосами девушки, подол рубашки обвился вокруг ее тонких щиколоток. Она вытянула перед собой руки, словно пропуская ветер между пальцами.
– Однажды, когда ты был совсем маленьким мальчиком, твоя мать взяла тебя с собой на ярмарку в Корнуэлл. Ты съел пирог с мясом, и тебе стало так плохо, что ты чуть не умер… У тебя был щенок, которого ты очень-очень любил. Ты звал его Кинг… А твою мать звали… Мэри… По эту сторону океана нет ни одной живой души, которая могла бы знать все это.
